Алхимические хроники (части 1-3)

— Он развелся! — пропела счастливая Ой-Ай и показала на господина Фу. И тут же бросилась на шею обожаемому опекуну, чтобы выразить всё восхищение его геройским поступком.

Четыре глаза, в окружении гор сурьмы и залежей прочего грима, внимательно и пристально посмотрели, как девушка в ярко-красном халате обнимается с симпатичным (по этническим стандартам) цинцем средних лет. Две глотки выпустили легкий вздох сожаления по поводу, где их (да не её — их!!!) семнадцать лет…

— О, любовь моя! — донеслось до трех ушей, увешанных серьгами (на одно ухо госпожа Плющ была глуховата).

Два глаза посмотрели в другие два глаза.

— Не поняла… — одновременно выдохнули госпожа Плющ и госпожа Крапива.

* * *

В глубоком тылу.

— Вставай! Немедленно вставай! Это твой долг! Вставай и иди! — пинал Хай Вам жреца начального ранга с перспективою.

— Да-ле-каааа дорога твояяя… — прохрипел Лынь По. Перевернулся на другой бок и продолжил: — Далека, дика и пустыннаааа…

— Не получается, — наконец, сдался евнух. — И где он только раздобыл выпивку в этой глуши…

— Этаааа даль и глушь не для слабых душ… — с намеком протянул Лынь По. Хай Вам плюнул.

Барышня Сури-Мей нетерпеливо постучала туфелькой.

— Что-то мне всё это не нравится… — задумчиво прищурилась девушка.

На полянку перед заброшенной пещерой вдруг начали собираться папенькины наемники. Глаза у Сури-Мей понемногу начали расширяться: каждый из вернувшихся вояк выглядел так, будто только что пережил смертельную схватку. Потрепанные, покусанные, в красных пятнышках…

— Что случилось? — всполошился Хай Вам.

— Драконы! — зарыдали наемники. — Лягушки! Плюются! Квакают! Хорьки! Все спят! Пчелы! Хвост поднимут и хохочут!

— Нет-нет, давайте по порядку, — потребовал объяснений Хай Вам. — Вы же, вроде как, кота ловить отправились?

— Да нет же, господин хороший! Женщину!

— Женщину, которая поднимает хвост, квакает и засыпает от хохота? — уточнила Сури-Мей.

— Они летают! — закричали на нее пострадавшие от военных действий.

— Кто? Хорьки? На лягушках? — переспросил евнух.

Со стороны ручейка донесся топот еще одного возвращающегося отряда. И панический вопль:

— Демоны!!!

— Вот это уже враки, — пробурчал Хай Вам. Будучи образованным человеком, он знал сам и поспешил поведать остальным, что демонов не существует.

— Я им ужже скаузал, — донеслось откуда-то снизу, — но они неу поверрили…

Хай Вам осторожно посмотрел вниз. Там сидел крупный черно-белый пушистый котище и приветственно махал правой верхней лапкой. Потом показал главному евнуху язык и сказал — о боги! коты! разговаривают!

— Давай — мурр… Поушалим немноуго, мой мяугонький?

Хай Вам подобрал полы халата и побежал.

За считанные минуты суета и толкотня, возникшие на площадке около бывшей грифоновой пещеры, переросли в массовое паническое бегство. Этому немало поспособствовали пронзительные крики барышни Сури-Мей, оседлавшей слона. Почувствовав себя в относительной безопасности, Фу Сури-Мей скомандовала:

— Вперед! В Тай-до! Мы отступаем!

* * *

Запыхавшиеся монахи только и увидели, как поднимается столбом пыль над спешно удаляющимся отрядом.

— Нет… — простонал брат Никус. — Вы как хотите, а я дальше не побегу. Всё… Надо отдохнуть. Из подземелья выбрались, уже хорошо… ффух…

— От демона избавились, — согласился Дедалус, оглядываясь и не видя спрятавшегося за камушком ЧБК. — От настоятеля, хвала Создателю и его откровениям, тоже.

— Уже? — всполошился Никус. — Так быстро?

— Не надейтесь, дети мои, — послышался голос отца Титуса. Он появился с противоположной стороны, сгибаясь от тяжести большого мешка. — Я здесь, с вами. И — обратите внимание — с прибылью. В отличие от некоторых, — уничижительно фыркнул Титус в сторону самых завистливых братьев, Никуса и Дедалуса.

— Сокровища! — зарыдал от счастья брат Федус. — Где! Как! Я тоже хочу!

— Там, в пещере, — коротко объяснил Титус. — Брат Опус остался сторожить. А я вот вас нашел. Думаю, надо дать шанс обогатиться благочестивой братии…

Гномы и остальные братья закричали хвалу отцу Титусу и поспешили искать Опуса с волшебной пещерой.

Отец Титус, оставшись в относительном одиночестве, покачал головой, видя кругом беспорядок. Цинцы сбежали так быстро, что позабыли о тюках, поклаже и даже походных палатках. И о спящем сном праведника Лынь По.

— Эй, уважаемый, — осторожно постучал по плечу храпящего пьяницы отец Титус.

Тот проснулся и посмотрел на настоятеля мутным глазом.

— Выпить хочешь? — добро улыбнулся благочестивый монах и протянул приятно булькнувшую фляжку.

— Ага! — согласился Лынь.

— Только уговор: я тебе — выпить, а ты мне — всё, что отыщется в этих тюках, — обвел широким жестом Титус округу.

— Давай! — протянул руку Лынь.

Что удивительно: Титус говорил по-лояйрдски, Лынь По — по-цински, но языкового барьера между двумя пройдохами-праведниками не возникло. Черно-Белый Кот понаблюдал трогательную картину братания и решил не вмешиваться.

* * *

Чудурский лес. Башня