Алхимические хроники (части 1-3)

Потом была истерика. Наверное, у людей она другая — со слезами, бурными возгласами, «как я был не прав?!», «зачем Вселенная ко мне так жестока?» и т. п. У Лотринаэна это был жестокий приступ отчаяния, полная неспособность вдохнуть — воздух пал каменной пылью, в которую обратился Алим после последнего выброса маны, и абсолютно сухие глаза. Тоже запорошенные пылью… Присутствие отца Лот почувствовал, когда воздух внезапно помягчел, потянуло морской свежестью, и что-то соленое попало на глаза.

«Оставь отчаяние, сын», — советовал мэтр Пугтакль. Кажется, Лотринаэн сумел найти ответ только несколько дней спустя. Он взорвался, как тогда, в Зале Испытаний, неконтролируемая мана, и закричал, чего стоит магия, всё это остроухое могущество и совершенство, если не способно спасти человека от смерти! Не смей, не смей говорить, что Алима убило его собственное незнание и самонадеянность!

Пугтакль пожал плечами — сто пятнадцать лет назад Лотринаэн был уверен в том, что сей жест обозначал равнодушное презрение к несовершенным человекам, и принялся нести душеспасительную друидическую чушь, что ничто не вечно под Луной, что все во Вселенной взаимосвязано, что Истинная Сущность бессмертна, что Алим возродится вновь, пусть и не в этом мире, что когда-нибудь…

Лотринаэн не стал слушать. Он телепортировался наугад, прочь от Лаэс-Гэора, от Аль-Миридо и прочих эльфийских рощ — будто собственная пропажа между мирами могла вернуть из мертвых приятеля…

* * *

Время лечит, — подумал мэтр Лотринаэн, устанавливая в восьмой угол магической фигуры черную змейку, свернувшуюся узлом. Обернул полузабытый артефакт обрывочком одежды, принадлежавшей спрятавшемуся от принцессы Ангелики генералу, и задумался. Алим утверждал, что созданная им вещица ненадолго меняет предполагаемое будущее и предшествующее этому будущему прошлое местами. Отлично. Усилитель вероятностей — спасибо нуимшани, скол и пирамидка полностью срослись, даже шва не видно. Растения. Порошки. Синяя «Путеводная звезда».

Если Лотринаэн всё рассчитал верно — а после смерти Алима он иначе за магические эксперименты и не брался, — синий камень должен начать иррадиировать Зов, настроенный на генерала Громдевура, и породить магическую волну, прогладывающую дорогу от Октавио к магу. Прошлое и будущее поменяются местами — не надолго, только для того, чтобы Лотринаэн сумел зафиксировать точку разрыва между Мирами, в которой генерал исчез, и направить магический поток в нужное русло, который, как прибой, и вынесет генерала из того пространства, где он потерялся.

Конечно, идея достаточно бредовая, поэтому-то и нужен усилитель случайностей — чтоб сработала наверняка.

И, чтоб еще больше увеличить эффективность будущих заклинаний, Лотринаэн уложил собственный посох в подпространственный карман, достал дубовую корягу, обозначенную неведомым учеником как жезл-усилитель, встал в предписанную канонами иберрской школы магии позу, вздохнул, размял пальцы левой, свободной от жезла, руки. Начитал на свою собственную ауру заклинание, которое должно было в случае внезапной опасности переместить его на пол-лиги в сторону и поддерживать пять минут в левитирующем состоянии, — Лотринаэн боялся, что перемещение могло закончиться над ручьем, а плавать в незнакомом монтийском броде в сгущающихся вечерних сумерках не хотелось. Мысленно еще раз повторив нужные для активации «Путеводной звезды» слова, волшебник на всякий случай пустил простенький поисковичок, чтоб убедиться в отсутствии в радиусе возможного взрыва разумных существ…