Алхимия

Когда эти мысли неожиданно приобрели эмоциональную значимость, некоторые секты пришли к поразительным заключениям. Так, исходя из известного высказывания апостола Павла ubi spiritus, ubi libertas («где Дух Господень там свобода»), они полагали, что если они преисполнятся Святого Духа, им не надо будет ходить на исповедь и подчиняться велениям церкви, потому что они будут поддерживать прямую связь с Богом через Святого Духа. Несомненно, такое толкование Библии таило в себе угрозу для существования церкви как организации.

Некоторые сектанты говорили, что если человек преисполнится Духа Святого, он сможет сам читать и осмыслять Святое Писание, и поэтому нет необходимости обращаться к церковному толкованию. Библию можно было понимать символически и духовно. Поэтому многие люди стали самостоятельно читать и толковать Библию. Некоторые секты осмеливались утверждать, что человек, преисполнившийся Святого Духа, может совершить любое прегрешение (например, прелюбодеяние) и это не будет предосудительным, потому что «где дух, там свобода».

Разумеется, церковь не одобряла такие толкования и поэтому некоторые секты Святого Духа подверглись порицанию и даже преследованию. Многие секты были запрещены и прекратили свою деятельность. Они были предвестниками Реформации, на начальной стадии которой также утверждалось, что каждый человек имеет право на непосредственное общение с Богом без посредничества человеческой организации. Эти движения принято называть предреформаторскими, поскольку они исповедовали идею индивидуального, непосредственного общения с Богом, хотя в остальных отношениях отличались от упомянутых сект.

Итак, представляется вполне естественным, что наш автор, пройдя стадию религиозного опыта, стремится сохранить свою христианскую позицию и обращается к Святому Духу, как будто положение может спасти идея того, что источником переживаний был Святой Дух. Таким образом, он мог интегрировать свои переживания, превратив их в сознательную точку зрения.

На эмоциональном уровне автор хватается за эту мысль как за спасительную соломинку. Вначале в описании Святого Духа он обращается к трем видам крещения: водой, кровью и огнем. Затем он описывает семь способов воздействия Святого Духа на материю. Далее в тексте прослеживается любопытное изменение: Святой Дух превращается в некую алхимическую энергию, обеспечивающую варку, очистку, промывание и облагораживание химического вещества. Святой Дух рассматривается здесь как энергия, наподобие огня и электричества, способных воздействовать на материю. Идея духа теперь возвращается к своей исходной, архетипической форме, к мане.

Из сравнительной истории религии известно, что одной из древнейших концепций Божественного начала во многих первобытных религиях является концепция маны, raulungu, идея божественной силы, которую многие этнологи сравнивали с мистической разновидностью электричества. Она напоминает божественную энергию, которая проникает во все предметы и поражает некоторых людей. Маной обладает царь, вождь, женщина во время менструального цикла, роженица, а также дерево, в которое ударила молния.

К мане всегда надо относиться с почтением, либо сохраняя с ней дистанцию с помощью различных запретов, либо приближаясь к ней, соблюдая определенные правила. Например, в период менопаузы женщина обладает отрицательной маной и поэтому ее необходимо изолировать от племени. В этот период она, образно говоря, заряжена деструктивным электричеством, поэтому необходимо устраивать племенные ритуалы. Мана может быть и нейтральной, ибо если вождь племени обладает маной, он может наделить плодородием племя, скот и землю, которые находятся в его подчинении. Если же к вождю племени относятся непочтительно, он может наслать на людей болезни и прочие напасти.

Мана представляет собой архетипическую идею. С психологической точки зрения она — деятельность Самости или психической энергии, которая на этом уровне воспринимается не как персонифицированный образ Бога, а как безличный аспект божественной силы.

На более поздних этапах религиозного развития в различных регионах сформировались представления о других аспектах Божественного, о богах, демонах, духах предков, которые в той или иной степени персонифицировались или превращались в антропоморфические фигуры, которые также олицетворяли силу бессознательного, но имели форму и рассматривались так, будто они хотя бы отчасти являются личностями. Это направление религиозного развития достигло пика в греческой религии. Греческие боги походили своим видом на людей и представляли архетипы. Иудеи и христиане также воспринимали Бога в виде человека, обладающего сверхъестественными способностями.