Алхимия денег. Как банки делают деньги… из воздуха

Процесс либерализации международного движения капитала (или инвестиционной либерализации) продолжался неуклонно на протяжении нескольких десятилетий. В начале 90-х годов прошлого века в него была вовлечена Российская Федерация (до этого Советский Союз в указанном процессе не участвовал). И лишь в последние годы инвестиционная либерализация стала давать сбои. Если отсчитывать от момента принятия Кодекса ОЭСР, то либерализация капитальных операций продолжалась более полувека. Результатом этой либерализации стало гигантские масштабы финансовых потоков между странами в виде прямых и портфельных инвестиций, различных займов и кредитов. А конечным результатом – установление контроля транснациональных корпораций и международных банков над экономиками многих стран мира. Вот данные из последнего доклада ЮКТАД «World Investment Report – 2019» лишь по одному виду капитала – прямым инвестициям[4]. Объем накопленных в мире прямых инвестиций, сформированных за счет экспорта капитала, составлял в 2000 году 7,38 трлн. долл. В 2010 году этот показатель был равен 19,75 трлн. долл., а к концу 2018 года достиг 32,27 трлн. долл. За период 2000–2018 гг. увеличение активов, сформированных за счет экспорта капитала, составило почти 4,4 раза. Главным получателем прямых иностранных инвестиций являются США. Объем накопленных прямых инвестиций в американской экономике в 2000 году равнялся 2,69 трлн. долл., в 2010 году – 4,81; в 2018 году -6,47 трлн. долл. Увеличение за период 2000–2018 гг. в 2,4 раза. На фоне многих стран Россия выглядит по этому показателю весьма скромно (млрд. долл.): 2000 г. – 11,2; 2010 г. – 336,4; 2018 г. – 344,1.

Конечно, в процессе либерализации движения капитала были свои шероховатости. Например, во время финансового кризиса в Юго-Восточной Азии в 1998 году Малайзия для стабилизации экономической ситуации в стране ввела ограничения на движение капитала. Для мировой элиты, продвигавшей экономическую глобализацию в интересах ТНК, это был самый настоящий вызов. Премьер-министр Малайзии Махатхир Мохамад подвергся тогда жесточайшей обструкции со стороны Запада.

Когда разразился мировой финансовый кризис 20072009 гг., то некоторые страны для защиты своих экономик также ввели ограничения на трансграничные капитальные операции (прежде всего, на вывод капитала и инвестиционных доходов). Здесь МВФ достаточно толерантно отнесся к этим дерзким поступкам некоторых стран, поскольку главной задачей Фонда было затушить пожар кризиса. Хрестоматийным примером стала Исландия. После краха трех крупнейших банков этого небольшого государства в 2008 г. правительством было принято решение об ограничении движения капитала, в частности, введены следующие меры: 1) ограничена конвертация иностранной валюты, принадлежащей как резидентам, так и нерезидентам; 2) ограничена возможность операций с облигациями и другими ценными бумагами (продажа ценных бумаг в кронах); 3) введено требование репатриации (возвращения) иностранной валюты, приобретенной резидентами. Эти меры, направленные на поддержание курса кроны, были ужесточены в 2012 г., чтобы исключить возможные лазейки для вывода капитала и дестабилизации курса национальной валюты.

Но Исландия и ряд других стран, как говорили сторонники инвестиционной либерализации и финансовой глобализации – исключение из правила. МВФ даже милостиво разрешил странам вводить ограничения на капитальные операции. Но только на короткое время, в моменты острых кризисных ситуаций.

Но вот в Белый дом пришел новый американский президент Дональд Трамп. Он решил резко поменять все правила игры в сфере международных экономических отношений. И, судя по всему, он не ограничиться мерами по восстановлению протекционизма в сфере торговли. Есть много признаков того, что он будет ужесточать правила игры в сфере международного движения капитала. В отношении Китая Вашингтон уже проводит откровенный курс инвестиционного протекционизма.