Алхимия конца света

Приезжим туристам, кстати, эта фракция нравилась. Нравилась по причине того, что с этими психами было трудно соскучиться. Покупавшись в море, многие гости города с удовольствием поднимались к маяку, где среди сосен на травке обосновалась одна из стай поклонников современной математики. Туристы, стоя в сторонке, с огромным интересом следили за происходящей научной дискуссией, которую устраивали странные не очень опрятные личности. Эти личности даже приволокли и установили среди сосен большую переносную школьную доску, на которой уверенно рисовали заумные формулы, а потом, с пеной у рта, доказывали свою правоту. Скучно не было. Было, наоборот, весело. Так как среди местных почитателей математики, оказывается, сложились различные школы, которые люто конфликтовали между собой. Если представитель одной школы писал на доске формулы и отстаивал их смысл, то другая школа норовила подкинуть ему подлянку в виде змеиного шипения из своих рядов. Когда из рядов оппонентов раздавались провокационные заявления, что Колмогоров так не трактовал эту формулу, то оппоненты, зачастую, сверкая от негодования глазами, переходили на личности и обзывали противника жертвой Болонской системы. Туристы с интересом смотрели на представление, когда помятых бородатых мужиков коллеги оттаскивали друг от друга, а те пытались вцепиться друг другу в бороду, плевались и орали оппоненту всякие нелицеприятные слова. Типа только обоссанный ишак мог так понять слова Колмогорова по этой теме. В ответ летели слова, которые не должны были слушать малолетние дети, пришедшие с родителями-туристами посмотреть очередную дискуссию математиков. Уважаемые математики обзывали своих оппонентов жопой крокодила и бараньими хвостами. Впрочем, когда оппоненты несколько успокаивались, то очередной бородатый мужик, сумевший под шумок пробраться к доске и завладеть мелком, начинал писать на доске очередную порцию формул. Писал, пока из очухавшихся рядов враждебной научной школы не раздавались ехидные комментарии и попытки отнять мелок. В основном рукопашные схватки на почве математических проблем происходили благородно: один на один, пока друзья не растащат распетушившихся коллег. Но некоторые математические проблемы переходили в массовые драки. Так произошло, когда противостоящие школы столкнулись с решением гипотезы Римана. Кому-то из оппонентов не понравилось, что распределение простых чисел по множеству всех натуральных чисел, якобы, не подчиняется каким-либо законам, и он эту провокационную ересь произнёс. И понеслось. Дискуссия плавно переросла сначала в обычную привычную всем потасовку, но затем в массовую драку. Тогда туристы могли полюбоваться, как катаются по земле клубки разгорячённых человеческих тел и слышать дикие вопли: "Получи, зараза. Я научу тебя правильно коррелировать числовые ряды на графике дзета-функции!"

- Сучий потрох, деградант, - отбивался оппонент. - Дзета-функция расположена выше и для каждого S даёт бесконечное количество слагаемых....ой, больно, мля!

Рядом представитель одной из математических школ оседлал лежащего противника и вколачивал кулаками в него знания:

- Вот тебе ряд обратных квадратов! Вот тебе второй ряд обратных квадратов.

При этом все были довольны. Туристы получали незабываемое зрелище. Дерущиеся, что вколотили противнику истину, а власти, что эти маргиналы всю свою злость выплёскивают друг на друга.

Дело шло уже к холодам, но пока было ещё не очень холодно, и турист ещё циркулировал по набережной, но у местных математиков было жарко. Наконец, все ведущие математические школы поняли, что они какая ни есть, а научная организация, а не общество кун фу. Поэтому, математические школы у маяка решили каждая завести себе свою собственную доску и мелки. Сказано - сделано. Теперь в соснах стояли две школьные доски на расстоянии десяти метров друг от друга. Теперь стало несколько тише, поскольку бородатому математику, сумевшему сегодня первому завладеть мелком для выражения своих мыслей, уже не приходилось выслушивать от оппонентов, что он бараний хвост, охамевший в корягу и не так трактует известную формулу. Каждая из школ не хотела уходить далеко от противника, ревниво следила за их действиями, и очень радовалась ошибкам противника. До прямых столкновений с синяками, ссадинами и разбитыми носами не доходило, но словесные перепалки периодически накаляли обстановку. Одна школа обозвала другую махровыми ретроградами, интимно обиженными министерством просвещения. В отместку прилетело не менее обидное: серые деграданты и разложенцы, находящиеся в противоестественной связи с Болонской системой. Но, несмотря на такие обидные прозвища, научные школы далеко друг от друга не удалялись. Следить надо было за противником, и держать с ним ухо востро, а то обгонит он на повороте в своих исследованиях, деградант недобитый.