Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина

Теперь не голод, а сытый потребительский ажиотаж создал благоприятный момент для получения валютного «припека». Правление Торгсина рекомендовало: «Целесообразно дальнейшее усиленное выкачивание находящейся на руках у населения иностранной валюты». В последние недели работы Торгсина, когда люди торопились потратить оставшиеся на руках деньги или сдать наличную валюту, чтобы купить дефицитные товары, правительство повысило торгсиновские цены на продовольствие в среднем на 20 %, на промышленные товары — в среднем на 40 %[63]. Постановление было секретным, но разве можно скрыть от покупателя повышение цен! Показательно, что Наркомвнешторг планировал повысить цены на продовольствие в среднем на 15 %, но правительство настояло на 20 %. В частности, цены на хлебофуражные товары повысились на 20 %, рыбные, кондитерские, винно-водочные изделия, фрукты — на 10 %, бакалейные товары — на 20 %, табак — на 25 %, цены на шерстяные товары — на 50–65 %, японский шелк — на 50 %, х/б ткани — на 35 %, готовое платье — на 45 %, трикотаж — на 42 %, кожаную обувь — на 35 %, хозяйственное мыло — на 70 %. Цена хозяйственного мыла (1 кг), например, выросла с 22 до 36 золотых копеек; на несколько золотых копеек увеличилась цена разных сортов туалетного мыла; существенно, от 5 до 15 золотых копеек, выросли цены на парфюмерные и косметические товары, на 6–10 золотых рублей — цены на патефоны, радио и сервизы.

Повысив цены в тот момент, когда люди не могли больше откладывать покупку, советское руководство вновь доказало, что предприимчивость не была чужда плановому «нерыночному» хозяйству, а получение прибыли не являлось экономическим преступлением, если бизнесменом выступали не отдельные личности, а государство. Последние недели работы Торгсина стали его торговым ренессансом. В результате повышения цен он вновь был самым дорогим магазином, и не только в СССР. В ноябре 1935 года председатель Торгсина Левенсон в записке наркому внешней торговли Розенгольцу предоставил расчеты покупательной способности доллара в Польше, во Франции и в Торгсине в СССР. В Польше на доллар можно было купить от 1,3 до 1,8 кг сливочного масла, во Франции — 600–750 г, в Торгсине — только 250–400 г. По мясу покупательная способность доллара составляла в Польше — 1,8–3,8 кг, во Франции — 0,5–2,3 кг, а в Торгсине — лишь 0,6–1 кг, по сахару: Польша — более 3 кг, Франция — 3–4,4 кг, Торгсин — лишь 1,2 кг. В Польше за доллар можно было купить 57 яиц, во Франции — от 14 до 30, а в Торгсине — только 10 штук. Торгсин был дороже магазинов не только Варшавы, но и Парижа.

В период с 1931 года по февраль 1936 года, то есть фактически за все время обслуживания советского покупателя, Торгсин заплатил населению за ценности 278,2 млн рублей, а продал товаров на сумму 275 млн рублей. Сравнение выплат и трат показывает, что на руках у населения остались нереализованными более 3 млн рублей. Говоря образно, люди даром отдали государству около 2,5 т чистого золота[64]. После закрытия Торгсина неиспользованные деньги пропали, превратившись в ненужные бумажки. Конечно, даже одно напрасно отданное обручальное кольцо было досадой для семьи, а то и упущенным шансом выжить, но в статистике, которая оперирует сотнями миллионов, разницу в 3 миллиона (немногим более 1 % всей суммы) можно считать незначительной. Люди вернули государству фактически все торгсиновские деньги, которые получили за ценности. Близость выплаченных населению и потраченных им в Торгсине сумм не удивляет. Торгсиновская копейка была на вес золота не только потому, что люди пожертвовали за нее ценности, но и потому, что часто служила спасению жизни.

Советское руководство в интересах получения прибыли стремилось к монопольно высоким ценам продаж в Торгсине. Политика цен и голодный спрос обеспечили высокую валютную рентабельность Торгсина. Секретный отчет, подготовленный в декабре 1935 года по итогам работы Торгсина за весь период его существования, сообщал: «Если бы проданные Торгсином товары были бы экспортированы за границу, то за них можно было выручить максимум (курсив мой. — Е. О.) по реализационным ценам „фоб“[65] 83,3 млн руб.». Торгсин же продал эти товары покупателям в СССР за 275 млн рублей. Иными словами, составители отчета признались, что советское государство в Торгсине продавало советским гражданам в среднем в 3,3 раза дороже, чем на экспорт за границу. По отдельным товарам разрыв цен был значительно выше этого усредненного показателя. Так, во время массового голода в 1933 году товары «хлебной группы» стоили в Торгсине в пять раз больше их экспортной цены.