— До последнего сильного дождя здесь были лягушки? — спросил Пастер у Мишеля.
— Да, всегда, они любят это место. За время, что я работаю в водостоках, они никуда не девались. Тут еще валялись дохлые крысы, но потом их смыло в дожди.
— Как долго ты работаешь здесь?
— С тех пор как отец привел меня сюда в четырнадцать лет.
— Ты когда-нибудь болел от этих испарений?
— Никогда, и те, кто работает со мной, тоже не болели. Спросите моего напарника Анри. Он работает здесь больше десяти лет, и никогда не болел.
Воздух из водостоков, вредные испарения послужили причиной того, что эти люди спустились сюда.
Пандемия гриппа, названного «русским», поскольку он пришел из азиатских степей, прокатилась по всей Европе. В Париже заболевание распространилось в виде смертоносного штамма, получившего название «черная лихорадка». Предполагалось, что источником болезни послужили испарения из канализации.
Больше всего «черная лихорадка» свирепствовала в кварталах бедноты и районах обездоленных, где могли вспыхнуть голодные бунты и в лучшие времена. Черное знамя анархии было поднято под громкие выкрики, что городская беднота умирает в результате заговора богатых с целью избавить мир от голодных ртов.
10
Бруардель слышал слова рабочего, что он и его напарник Анри ни разу не болели за годы работы в водостоках.
— Попятно, что на рабочих канализации вредные испарения не действуют, — с раздражением сказал директор департамента здравоохранения, обращаясь к Пастеру и его ассистенту, шедшим впереди по узкому каменному возвышению вдоль сточного потока. В замечании Бруарделя прозвучали как начальственные, так и недовольные нотки, поскольку он определил, что причина эпидемии в испарениях из канализации. Заключение государственного служащего строилось на силлогизме: сточные воды под землей выделяют испарения, люди наверху умирают, a fortiori
[19]причина в сточных водах.Эта теория стала весьма популярной, поскольку, как установили ученые с помощью микроскопа, сточные воды служат питательной средой для микробов. Однако Пастер никогда не признавал и не отрицал какую-либо теорию, пока она не была проверена в лаборатории, и пока никто научно не доказал, что испарения из канализации содержат смертоносные микробы. Наоборот, запахи тысячелетиями витали вокруг людей с тех пор, как начали строить города.
Несогласие Пастера с мнением Бруарделя, высказанным городским газетам, у последнего вызвало негодование, превзошедшее его обычную неприязнь к Пастеру. Но дело было даже не в том, что Бруардель недоброжелательно относился к ученому, — практикующим врачам не нравилось, что люди считают Пастера врачом-практиком. По существу, он был химиком. Их также выводили из себя обвинения Пастера в том, что врачи передают инфекцию от одного пациента другому, потому что не дезинфицируют свои руки и инструменты.
— Точно так же как у людей, общающихся с больными оспой, вырабатывается иммунитет к этой болезни, — продолжал Бруардель, — организм чистильщиков водостоков может сопротивляться вредным испарениям.
— А где доказательства? — пробормотал Пастер.
— Доказательства — мои клинические исследования! — огрызнулся директор.
Вот в чем суть спора между ученым и медиками. Врачи считали, что причины заболевания и способы лечения следует определять на основе осмотра и опроса пациента. Им была чужда идея, что образцы крови и ткани можно положить под микроскоп и решить, какое назначить лечение. Они не хотели, чтобы пастеровский микроскоп встревал между ними и больными.
Пока они шли дальше по темному ходу, Пастеру пришлось услышать достаточно нелицеприятных слов раздраженного директора.
— Господа, вы находитесь здесь по просьбе министра. Я, конечно, уважительно отношусь к его пожеланию, чтобы вы увидели предположительный источник вредных испарений. Однако прошу вас принять к сведению, что вас обоих предупредили о необходимости закрыть лица, чтобы защитить себя от миазмов, вы же этого не сделали.
— Благодарю вас, доктор.
Искоса взглянув на Пастера, Рот заметил, что он ухмыльнулся, когда выражал признательность за заботу директора о своем здоровье.
Конечно, она была лживой. Ничто его не обрадовало бы больше, как если бы Пастер свалился в сточную канаву и утонул, доказав тем самым его теорию о заражении вредными испарениями и избавив медицинский мир от своей критики.
Для Пастера лаборатория служила полем битвы против двух врагов: зависти и невежества медиков, с одной стороны, а с другой — микробов, вызывающих болезни, которые уносили миллионы человеческих жизней. В течение десятилетия институт боролся с микробами, вызывающими гонорею, брюшной тиф, проказу, малярию, туберкулез, холеру, пневмонию, менингит, столбняк, сибирскую язву, бешенство, чуму и другие болезни. Пастер создал вакцины против нескольких болезней. Это была его личная война — он потерял двух дочерей, заразившихся инфекционными болезнями.
Пастер спросил Рота:
— Вы помните, что написано в Библии о невидимом убийце, за которым мы охотимся?