Алхимия убийства

Во время своего первого визита я имела неудовольствие видеться с консьержкой Бейли — мадам Малон. Даже в дневное время я не испытала радости от встречи с ней. Ее отношение напоминает мне о пахте, кисловатой на вкус. И бледное ее лицо неровное, пятнистое, как пахта. Мне страшно подумать, что меня ждет, когда я разбужу ее среди ночи, — мне достанется, как если бы дала пощечину Медузе.

Единственно, что согревает душу консьержке, помимо безвременной кончины жильца, чью квартиру можно сдать за большую плату, — это вознаграждение от поздно возвращающихся жильцов. Уверена, сегодня мне придется дорого заплатить.

Дергаю за шнурок и жду, когда разразится ураган. Через мгновение распахиваются деревянные ставни на окне как раз над дверью, и высовывается Медуза с головой, кишащей змеями.

— Что надо?

— На днях я была здесь. У меня есть разрешение остановиться в комнате господина Бейли.

— Убирайся, а то позову полицию.

Ставни с грохотом закрываются. Что есть мочи трижды дергаю за шнурок. Ставни снова распахиваются — кажется, что от этого сотрясается весь дом. Из окна выплескивается вода, и я шарахаюсь назад. Чувствую, что теряю самообладание. Не будь я в отчаянном положении, я объявила бы войну этому чудовищу. Но я достаю из кармана франк.

— Франк за причиненное неудобство, мадам.

— Три, — слышу в ответ.

— Два. И я не сообщу в полицию, что вы берете плату за жилье господина Бейли, в то время как он служит французской армии в Алжире.

Я не имею представления, что Бейли делает в Северной Африке, но слышала, что консьержки тщательно скрывают свои финансовые доходы от чиновников, и, естественно, угроза срывается с моих уст.

— Впусти ты ее, старая сука, и дай нам спать, — кто-то кричит из дома напротив.

— Десять су, и больше ей не давайте. Столько она берет с других, — доносится сверху молодой женский голос.

Дверная защелка, к которой привязан другой шнурок, тянущийся из квартиры консьержки, со скрежетом отодвигается, и я вхожу в дом. В коридоре темно хоть глаз выколи, и он наполнен застоявшимся запахом стряпни. Последний из жильцов, выносивший горшок, не закрыл дверь в клозет, где имеется дыра для сброса нечистот, и когда я поднимаюсь по лестнице, в нос ударяет зловоние клоаки. Я задерживаю дыхание. Запах ужасный.

Газовая лампа тускло светится на лестничной площадке консьержки, и еще одна горит этажом выше. На каждой площадке окна без стекол, теоретически предназначенные для того, чтобы впускать свет и воздух, но в туманную дождливую ночь они не приносят ничего, кроме сырости и холода. Я дрожу, поднимаясь по ступеням; кажется, что внутри холоднее, чем снаружи.

Мадам Малон ждет на лестничной площадке, ее одутловатое бледное лицо перекошено угрожающей гримасой. В надежде избежать конфронтации я изображаю самую подобострастную улыбку и держу в руке два франка. На самом деле испытываю желание сбросить ее с лестницы.

Мадам со стуком кладет на перила толстую регистрационную книгу полиции.

— Напиши свое имя и распишись. О твоем прибытии будет доложено в полицию.

Знаю наверняка, что не будет, ибо это привлечет внимание полиции и сборщика налогов, что не в интересах ни одной консьержки. Нахожу пустое место в гроссбухе и пишу: «Нелли Морено, Гавана, Куба». Она захлопывает книгу и неохотно вручает мне ключ, сдвигает брови и смотрит на меня.

— Не шуметь, мужчин не водить. Водяной кран и сливное отверстие на первом этаже. За пользование еще десять су в неделю.

Когда она вразвалку удаляется в свою квартиру, я вежливо говорю:

— Buenos noches, Se~n'ora. [24]

Она что-то гадкое бормочет об иностранцах и хлопает дверью с такой силой, что гаснет лампа, и я остаюсь в полной темноте.

Так начинается замечательное знакомство.

18

Я устало поднимаюсь по холодной темной лестнице на чердак Дейвида Бейли, который, как и весь Монмартр, создан для горных козлов. Я делаю остановку перед последним восхождением и усилием воли заставляю тело двигаться дальше.

Мансарда, как и следовало ожидать, небольшая, но, к моей радости, чистая. Терпеть не могу неряшливые, грязные места. В комнате простой деревянный стол с двумя стульями и округлой кухонной плитой с медным чайником на ней. Три деревянные полки над плитой заставлены тарелками и чашками. Там же разместились чугунок, сковородка и посеребренное ведерко с серебряными столовыми приборами. В центре стола огромный керамический кувшин.

Справа у стены кушетка, похоже, служащая диваном. В стене напротив углубление, где стоит кованая железная кровать, тумбочка, платяной шкаф и деревянный картотечный шкаф.

Рядом с ним «стульчак», сделанный в виде стопки больших книг, то, что французы называют «chaise perc'ee», или «стул с отверстием». Внутри стоит оловянный горшок. Но даже с устройством такой оригинальной конструкции не менее противно нести горшок шесть лестничных пролетов, чтобы опорожнить его на первом этаже. Бейли предусмотрительно подставил корзинку с ароматической смесью. Должно быть, он тоже не выносит дурные запахи.