Алхимия вечности

«Окленд, — решаю я, — это хорошее место для смерти». Дорога внезапно сворачивает и спускается к Озеру Сокровищ к Окленду, она уставлена изодранными и выцветшими рекламными щитами о судном дне, который так и не наступил. Напротив них жуткое скопление кранов для транспортировки груза с корабля, смотрящих на порт Окленда, будто древние стражи города.

Я веду машину по улице Франклина до сквера Джека Лондона. Одинокий лёгкий блеск грузовых доков на Второй улице освещает маленькие капельки тумана, застывшие в ночном воздухе. Подъехав к тротуару, я сжимаю голову руками. Волна слабости накатывает, медленно отпуская. Дрожа, вытаскиваю ключи из зажигания, закидываю сумку на плечо и отправляюсь в тишину сквозь мрак. Обходя пятна нефти и выбоины, я иду к неоновой надписи «БАР», расположенной под обглоданным термитами карнизом.

Я знаю, время, отведённое мне, подходит к концу, но не в состоянии умереть на сидении автомобиля. Пусть настоящие наши тела умерли человеческой смертью — краденые тела превращаются в пыль, как только мы покидаем их, выпуская вселяющую в тело душу энергию. Я хочу, чтобы мой прах вернулся в природу, а не стал добавочным слоем грязи в этом Форде.

Я решаю войти и что-нибудь выпить. Скорее всего, я напугана, и вино ослабит тревогу, придав храбрости последовать за моей судьбой на тот свет.

Оказавшись внутри, я бросаю мою сумку-беглянку на пол и сажусь на тяжёлый дубовый барный стул, кратко улыбаясь двум молчащим рядом друг с дружкой пожилым мужчинам. Через секунду я чувствую, что их глаза опускаются, возвращаясь к своему пиву. Отражение высоких скул и волос цвета экспрессо в зеркале позади бара вносит ясность. Красота не изменила мне даже на пороге смерти.

Бармен, расчистив стол передо мной, бросает салфетку. Тощая фигура, тату, ползущие по рукам, и глаза, слишком редко закрывающиеся для сновидений. Нечто в нём напоминает мне Джареда.

— Что я могу сделать для вас? — спрашивает он меня будничным тоном.

— Бокал красного вина, пожалуйста.

— Я должен посмотреть удостоверение личности.

Я смотрю вверх и встречаю его взгляд.

— Это действительно необходимо?

Я удерживаю его взгляд несколько долгих секунд. Когда он не отводит глаз, я со вздохом достаю своё удостоверение личности: Дженнифер Комбс, двадцать два года. Бармен изучает документ, и на секунду я представляю, как говорю ему мой истинный возраст, просто чтобы увидеть его реакцию. Но я должна держать себя под контролем. Последнее, в чём я нуждаюсь, — так это в излишнем внимании.

Бармен возвращает мне ламинированную карточку, прежде чем налить мой напиток. Я возвращаю «Дженнифер Комбс» — это имя я получила от Кира вдобавок к телу — назад в кошелёк. Больше она мне не нужна.

— Спасибо.

Я делаю большой глоток — это последний мой напиток — и разворачиваюсь на стуле, осматриваясь. Бар старый, потолок покрыт оловом, проглядывающим сквозь несколько слоёв краски. Стены в голубых обоях, с трещинами, разномастные стулья беспорядочно заставили линолеум.

В углу девушка с растрёпанными чёрными волосами и серьгой в виде пера спорит с брюнетом. На ней ярко-красная футболка, а на руках красуются явные отметины. Мой желудок совершает кульбит.

Девушка толкает парня в плечо.

— Позволь мне уйти! — требует она.

— Тарин, пожалуйста, — молит он её тихим голосом, схватив за руку. — Успокойся.

Тарин сжимает челюсти, жилка пульсирует на её виске.

— Я именно это и имела в виду, Дэн. Дай мне уйти.

Мальчик тяжело вздыхает, но в следующую секунду отступает и пропускает её. Тарин склоняет голову и прячет лицо в волосах на всём пути через бар.

— Эта девушка жаждет смерти, — замечает бармен, складка беспокойства пересекает его лоб.

Я провожаю глазами Тарин, открывающую дверь и растворяющуюся в ночи.

— Похоже на то, — соглашаюсь я.

Бармен отворачивается налить кому-то выпивку, и в тот же миг я вхожу в туманную ночь с сумкой в руке. От такого резкого подъёма кружится голова, но сердце спокойно, и внезапно я чувствую радость, что зашла в это место.

Я знаю тысячи таких, как Тарин, — девочек, у которых не осталось ничего, ради чего стоило бы жить, и желающих покончить с ней. Я могу определить их абсолютно везде, могу чувствовать запах их отчаянья. Обычно они — цель моей охоты: без таких «Тарин» я бы не прожила все эти годы. Но этой ночью свершится лишь одна смерть, я клянусь. Не её. Спасение Тарин станет маленьким покаянием за все жизни, что я взяла.

Глава 7

Тарин прямо передо мной — крадётся, осматриваясь в густом тумане. Огни, вспыхивая красным и оранжевым, освещают её хрупкое тело. Она спотыкается, потеряв равновесие, — слишком много алкоголя.

Оставаясь в тени, я следую за ней; улицы ведут к устью Оклендской реки. Вокруг ни души, несмотря на совершенно новые кондоминиумы[18], похожие на гниющие старые склады.

Девушка нетвёрдой походкой приближается к одному из стальных контейнеров вблизи подъёмных кранов. Они напоминают скорее животное, нежели машину, с четырьмя ногами и расширением-головой, наблюдающей за морем.