Алхимия вечности

Вовремя. Молодой доктор в белом халате стучит в окно и, не дожидаясь ответа, входит. Я откидываюсь назад на кровати и глубоко вдыхаю, успокаивая дыхание.

— Простите. Что-то голова закружилась.

Доктор отталкивает мать Кайли локтём и машет фонариком из ручки перед моим лицом. Он возвращает его в карман вместе с чистым бланком и сверяется с диаграммой.

— Когда мы можем забрать её домой? — спрашивает миссис Морган.

Моё сердце замирает. Домой? Единственное место, куда я хочу пойти, это подъёмные краны, чтобы забрать сумку. После... Я качаю головой. Что потом? Пробуждение подростком с любящей семьёй все ещё не входит в мой план, я даже не могу рассчитать свой следующий шаг. Горячие слёзы грозят вылиться из глаз, и я поднимаю голову, чтобы сдержать их.

Я была готова уйти, но я здесь, в теле девочки, семья которой даже не догадывается, что она мертва. Рациональная часть меня знает, что не было другого способа для Кайли пережить ту аварию, но вина, что я забрала ещё одну жизнь, подавляет.

— Обычно я оставляю пациентов, попавших в такую серьёзную аварию, — хмуро говорит доктор, — но все показатели вашей дочери вернулись к обычным. Никаких физических повреждений, — он проверяет мой пульс. — Чтобы после несчастного случая быть без царапинки, это... невероятно. Ты знаешь, что это чудо? Что ты вообще выжила?

Я моргаю моими новыми глазами.

— Поверьте мне, я знаю.

Глава 10

Я смотрю в окно, пока машина Морганов едет к их дому в Северном Беркли. Он похож на сказочный домик, окружённый деревьями в глубине улицы, с разноцветным садиком под старинными окнами с витражными стёклами. Когда Брайан и его родители идут через тяжёлую парадную дубовую дверь, я останавливаюсь на подъездной дорожке, слушая низкие стоны ветра сквозь прутья скульптуры из старого железа. Она довольно необычна: из антикварных серебряных ложек, частей украшений, ключей и высушенных косточек.

Входить в дом Кайли кажется ужасно неправильным. Я забрала больше жизней, чем могу сосчитать, потеряла своё настоящее тело, но никогда не оглядывалась увидеть оставленную жизнь.

Брайан поворачивается и смотрит на меня.

— Что? Ждёшь личного приглашения?

Я слабо улыбаюсь.

— Дай потрясённой девочке минуту прочувствовать аромат роз, — говорю я, переступая через порог на старинные полы. Передо мной гостиная, где хорошо сохранившиеся бархатные кушетки стоят на искусных персидских коврах. Видна кухня с небольшим беспорядком. Мать Кайли кладёт свою сумочку на стойку.

— Ты должна прилечь, дорогая. Рекомендация врача.

Пауза. Справа и слева от меня два коридора, ведущие, как я предполагаю, в спальни. Но какой ведёт к комнате Кайли? Я, положившись на удачу, направляюсь вправо, делая несколько робких шагов, пока Брайан не откашливается.

— Думаешь, если ты медицинское чудо, то получишь спальню родителей? — его тон всё ещё беззаботен, но не взгляд. Могу сказать, он волнуется за меня. Ну, не за меня — он волнуется за свою сестру. Внезапно мне хочется рассказать ему правду, но я абсолютно уверена, что Морганы мне не поверят. В лучшем случае они подумают, что моё состояние хуже, чем сказал доктор. В худшем случае они отправят меня в психушку.

— Просто проверяю, обращаете ли вы на меня внимание, — говорю я, выскальзывая в другой коридор. Мой голос кажется пустым, безжизненным.

В первой же открытой двери видна незастеленная кровать, заваленная джинсами и свитерами с капюшоном. Замысловатые ритмы ЧакаТэйлорса доносятся из приёмника.

Я продолжаю двигаться к следующей комнате. Аромат жасминовых духов висит в воздухе, и я знаю, что это комната Кайли, прежде чем захожу внутрь. Закрыв за собой дверь, я глубоко вдыхаю. «Ты почти на месте. Просто дождись, пока все заснут, и можешь пойти к кранам, взять книгу и осуществить план «Б» — неважно, в чём он заключается».

Комната окрашена в тёмно-бирюзовый цвет, покрывало из светло-зелёного, ближе к лимонному, атласа. Фиолетовые подушки с чёрными бусинами сложены в изголовье кровати. Создаётся эффект, будто они окружены гигантскими перьями павлина.

Я замечаю футляр для скрипки, прислонённый к столу. Скрипка — один из моих любимых инструментов. Кайли была музыкантом? Подойдя ближе, я замечаю толстый слой пыли на нём. Но в углу стоит мольберт с полузаконченной картиной девочки на пляже у волнующегося моря.

Изображение полностью серое: облачное небо, туман над гребнями волн. Девочка похожа на Кайли: её сияющие глаза — самое яркое пятно на всем холсте. Несмотря на однообразие сцены, она выглядит счастливой, будто видит нечто, дающее ей надежду. Присмотревшись, я замечаю контуры русалок под водой. У неё больше нет шанса заполнить детали, но они, несомненно, были.