Алхимия желания

К тому времени, когда мы добрались до первой развилки после Джеоликоте и понеслись вверх по крутым изгибам к дому на холме, я был похож на голодного человека, которого сотню раз сажали за обеденный стол и каждый раз уводили назад голодным. Во время путешествия ему давали немного восхитительных сладостей, но отказывали в главном блюде.

Физз дала мне главное блюдо позже этой ночью. Это был пир, который мог бы поразить короля.

Мой голос, должно быть, наполнила прощальная глубина.

Когда мы сидели на подоконнике — далеко за полночь — был только еще один волнующий момент за последние несколько месяцев, который я мог вспомнить. Мы были голыми; горы дня — люди и машины — спали, горы ночи — животные и грузовики — были в движении; и мы знали, что то, что только что случилось, не случится позже. Потому что большую часть времени наши дни были заполнены делами жизни. Интересными, огорчающими, удовлетворяющими, полными новых открытий, но только делами жизни.

Физз и я никогда не жили этим.

Мы жили волшебством нашей кожи.

Мы начали паниковать, когда утратили это.

Но, честно говоря, дела в нашей жизни шли хорошо. Мы сделали множество открытий.

Вскоре мы нашли нужных рабочих.

Вскоре мы открыли бесконечные достоинства Ракшаса.

Вскоре мы решили проблему с созданием ванной.

И таким образом вступили на дорогу, ведущую к разгадке наших жизней.

Ключевым человеком, который попал к нам на службу, был Бидеши Лал. Он был профессиональным плотником и имел команду мальчиков, младшему из которых было всего шесть. Егo звали Доинчи, он держал своими маленькими ручками деревянные доски, когда их приколачивали и строгали; а позже, когда все отдыхали, он собирал стружку и складывал ее в мешки для ночного костра. Порой старшие мальчики вырезали ему что-нибудь, напоминающее военное оружие, — меч, пистолет, гранату, похожую на бутылку. Когда никто не смотрел, он практиковался в умении сражаться, атакуя грушевое дерево рядом с верандой и кидая гранату далеко во вражескую траву.

Дерево атаковалось с криком «Диш! Диш! Диш!» Граната взрывалась со звуком «Буммм! Буммм!» Позже, когда Доинчи отдыхал от шума битвы, Ракшас спрашивал его:

―Сколько пакистанцев ты убил сегодня?

С усмешкой мальчик отвечал:

— Сто десять.

Ракшас хлопал по нему здоровой рукой и говорил:

— Арре, я могу сделать это одной рукой! Завтра ты должен убить двести двадцать пакистанцев!

Бидеши и его мальчики были родом из Бахери, расположенной у подножия холмов. Бидеши было тридцать пять, у него было десять детей — девять дочерей и десятый — сын. Старшему работнику в его команде из восьми человек было двадцат один. Они могли сидеть на рассыпающихся балках и наклонных крышах часами и стучать безостановочно. Несколько месяцев я ждал, что один из них упадет, но они были естественны и аккуратны. Состав команды менялся все время. Знакомое лицо исчезало, а новое появлялось. Но один мальчик был постоянным, ему не позволяли лазить по стенам и крышам, хотя он умел пилить, строгать и приколачивать кусок дерева так же хорошо, как и остальные.

Он был самым сильным, с большими мускулистыми руками, и его звали Шатур — «ловкий» — Лал. Он всегда ходил боком носил с собой коричневую курицу. Мальчики называли ее Бегам. Когда он приходил на работу, то нес курицу под мышкой; пока он работал с деревом, словно машина, выравнивая нежно каждую шишку, то привязывал свою Бегам длинной веревкой за лапу. Когда они садились обедать, развернув свои ротис и ачаар, он держал Бегам на коленях, позволяя ей есть все, что она хочет, из его руки. Я никогда не слышал, как он разговаривает. Но порой в сумерках или ранним утром я слышал, как Шатур бродил по поместью, крича «аа ааа, аа ааа, аа ааа», когда искал потерявшуюся Бегам. Порой, когда он близко прижимал ее к себе, я думал, чте он ей что-то шепчет, но я никогда не мог разобрать, что именно.

Бидеши Лал рассказал, что Шатур — сын его старшего брата. Когда ему было пять, ему на голову упал кусок каменной кладки, и контузия проходила медленно. Он мало что понимал, но был нежным и терпеливым и мог разговаривать с животными. Я посочувствовал ему, и Бидеши сказал: «У некоторых бог забирает мозги, у других — тело». Оказалось, что у сына Бидеши, десятого ребенка после девяти дочерей, больная полиомиелитом нога, и он с трудом может ходить.

Бидеши привел к нам из Бихара Дукхи Рам, главного каменщика, который был таким огромным, что, казалось, его щеки касаются друг друга внутри рта. Было трудно определить его возраст. Ему могло быть где-то от сорока пяти до шестидесяти пяти. Он разговаривал на диалекте, многое из его слов было непонятно мне и Физз. Если Бидеши Лал разговаривал, прикидывая возможности и варианты, Дукхи Рам ненавидел, когда его о чем-то спрашивали. У него было простое правило: объясни, что нужно сделать, и уходи. Он носил белые маленькие дхоти и всегда сидел на корточках. Я никогда не видел его во весь рост, кроме того времени, когда он ходил.