Алхимик

Эдвард ловит на себе взгляд хозяйки дома. Контрастно очерченные помадой губы, заметив его, складываются в улыбку, в которой ощущается нечто неприятное. Эдакая смесь сочувствия и брезгливости. Сол готов спорить, что в равной степени эти эмоции относятся и к нему и к мисс Лоэтли.

За разговором незаметно приходит третья перемена блюд — десерт. Эдвард уже вполне сыт, но совсем отказываться от еды считается предрассудительным и может истолковаться как знак неуважения. Приходится взять переданного хозяйкой пудинга и предложенного слугой сырного фондю.

— расскажите о своей родине, — просит Анна. — Мне всегда хотелось побывать на континенте. Кажется, там все совершенно по-другому. Особенно в дальних колониях. Офицеры, возвращаясь, рассказывают удивительные вещи.

«Например, что Красную смерть привезли в трюме военного корабля, — некстати вспоминает Сол одну из услышанных в Западном краю баек. — Чудесная аллегория, если конечно не предположить, что и не аллегория вовсе. Если существует Король Чума, то почему бы Красной смерти во плоти не бродить по олднонским улицам?»

— Так вы расскажете что-нибудь? — вопрос Анны заставляет его вздрогнуть.

— Да, конечно, — кивает он. — Моя страна… что бы вам рассказать… Моя страна не слишком богата. Это осколок распавшейся империи, до сих пор живущий плодами былого величия. Наши правители столь же активно пользуются ими, сколь и поносят ушедшие порядки. Простые жители более равнодушны — их более заботит хлеб насущный. Раньше многие учились… участя и теперь, но не для того, чтобы научится, а потому что диплом университета стал нужен для любого служащего. Наши женщины могут работать наравне с мужчинами, но их неохотно берут на службу…

— Могут работать, но их не берут? Почему?

— Ну, — Эд задумывается, насколько принято говорить олднонской девушке о беременности и родах, — не каждая мать может пригласить няню и кормилицу, чтобы самой вернуться на службу сразу после… родов.

Никакой особенной реакции это слово у Анны не вызывает. Ну что, уже легче.

— К тому же, многие матери не хотят оставлять своего ребенка. Из-за этого, они могут не появляться на службе очень долго — даже годами. Нанимателям это не очень нравится.

Мисс Лоэтли кивает:

— Благодарю за разъяснение. Теперь мне понятно.

Эд кивает. Наверное, Анне такое объяснение даже понятнее, чем большинству женщин того, реального мира. Эта мысль только сейчас приходит в голову Эдварду: ведь на самом деле у всей истории женской эмансипации всего одна краеугольная причина. Контрацепция. О каких правах женщины могла идти речь, когда вся ее взрослая жизнь была, по сути, чередой беременностей и родов? Даже если средства позволяли переложить воспитание детей на сиделок, содержание дома — на слуг и управляющего, все равно. Только когда люди изобрели действенную защиту, только тогда у женщин появилась реальная возможность вмешиваться в мужские дела. Хорошо ли это? Не получится ответить на этот вопрос, слишком много тут факторов. С одной стороны — установленный природой порядок вещей, с другой — прогресс и развитие общества. Даже секс сам по себе изменил свою суть и природу, обратившись из акт продолжения рода в обычное удовольствие. А зачатие стало нежелательным побочным эффектом.

— Знаете, я хотела бы посетить вашу страну, — слова мисс Лоэтли прерывают размышления Сола.

— Боюсь, это невозможно, — качает он головой. — Границы моей родины… закрыты для чужаков. Я и сам уже не знаю, смогу ли вернуться туда.

Девушка поднимает взгляд на Эдварда. В глазах ее читается осторожное, сдерживаемое сочувствие.

— Должно быть, это тяжело, — говорит она после некоторого молчания, — знать, что можешь никогда не вернуться домой.

— Я не знаю, — пожимает плечами Сол. — До сих пор у меня не было времени задуматься об этом всерьез. Слишком много дел.

Обед подходит к завершению — дамы, следуя за леди Арлин, переходят из столовой в гостиную, оставляя мужчин за столом, куда тут же приносят очередную перемену блюд — в основном закусок, присовокупив к ним пару бутылок крепкого.

— Не скучаете, мистер Сол? — интересуется сэр Данбрелл. — Эта молодая особа не утомила вас своей холодностью? Хотел бы я вам сказать «взбодритесь», но скоро танцы — и ваша партнерша вернется к вам снова.

— Спасибо за заботу, сэр, — Эд сдержано кивает. — Скажу честно: мисс Лоэтли — милая девушка. Беседовать с ней было приятно.

— Вот это мнение, какое не часто услышишь от моих гостей! — хохотнул баронет. — Видимо, сказывается разность культур. Как долго вы намерены остаться в Олдноне, друг мой?

Смена тем получилась довольно резкой. Эдвард задумался ненадолго.

— Достаточно, чтобы окончить стройку и воспользоваться ее плодами. Срок не коротки, как вы понимаете.

— Действительно, — Сэйджем Данбрелл поднимает бокал, салютуя Эдварду. — В таком случае, предлагаю выпить за ваш успех, мистер Сол. Вы затеяли начинание, какого Олднон еще не видывал. Если чужаку удастся построить в городе фабрику, к тому же — алхимическую… Кстати, а что вы собираетесь производить?