Алхимик

— У него есть приятель, скорее даже покровитель. Профессор Гирен Леклидж. Однажды, Аридон хвастался, что Д приглашал Леклиджа прокатиться с ним на яхте «Лилия», — девушка замолкает, опускает глаза, но затем решительно вскидывает голову.

— Если мы хотим застать Рейга дома, лучше отправиться прямо сейчас.

* * *

В полутемной гостиной на стене висят несколько картин. Тяжелые портьеры задернуты, деталей почти не разглядеть, но одно из полотен насколько контрастно, что бросается в глаза. Сол медленно подходит ближе, не в силах оторваться. Полотно в массивной резной раме изображает женщину, расчесывающую густые медно-рыжие волосы. На абсолютно черном фоне ее кожа резко выделяется своей белизной. Из деталей фона — только бутоны роз, словно левитирующие в глубоком мраке, окружающем фигуру и далекое окно перед котом стоит канделябр с потухшими свечами. Зелень весенней рощи за нарисованным окном кажется чужеродной в сравнении с живым мраком комнаты, окутывающим женщину.

— Это она? Я видела ее всего раз, но нахожу сходство поразительным…

Анна стоит рядом, взгляд ее так же устремлен на портрет. Сол не спешит с ответом. Знакомые черты на портрете отчего-то кажутся ему чуждыми, отстраненными…

— Аридон очень гордится этим полотном. Это подарок автора, его близкого друга. Зелби Тиртоссе, вы наверняка слышали о нем…

Эд кивает. Да, слышал. Точнее, читал — в дневниках Алины. Художник, поэт и бунтарь, иностранец, сын заговорщика, бежавшего в Альбони от расправы. Один из столпов нового художественного направления, крайне осуждаемого зрелой, академической школой искусства, но с восторгом принятого молодежью. Алина писала о его картинах с нескрываемым восхищением, но никогда не рассказывала. Эд узнал это имя уже после того, как жена уснула, читая ее дневник.

— Аридон говорит, что Тиртоссе перерисовал портрет специально для него.

— Это действительно так, — молодой, звучный голос с оттенком лености и небрежения раздается в гостиной. Рейг появился незаметно. На нем лиловый стеганный халат с подкладкой из персикового шелка, под ним, черная, атласная пижама с неожиданно высоким, глухим воротником. Волосы в беспорядке, словно он только что встал с постели. Но небрежность, даже неряшливость в его внешнем виде отнюдь не кажется отвратительной. Кажется, со времени их последней встречи Аридон нисколько не изменился. Молодость и красота его даже в такой неподобающей «упаковке» остаются безупречными.

— Мистер Рейг, — Сол слегка кивает, приветствуя хозяина. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа.

— Зелби написал «Леди Лилит» еще в прошлом году, — невозмутимо продолжает Аридон. — Но картине недоставало живости. Говоря откровенно, натурщица была плоха. Совершенно не соответствовала задуманному образу. Картину купили — более из уважения к прочим заслугам бедолаги Зелби. Потом… кажется это было в середине септима… нас пригласила на ланч леди Данбрелл. Там мы оба и познакомились с мисс Чайльд. Стоило моему другу увидеть ее, как образ, доселе эфемерный и невоплощенный, предстал перед его мысленным взором. Надо сказать, мисс Чайльд согласилась не сразу. Только моя личная просьба…

Сол чувствует, что еще немного — и он разобьет в кровь эту смазливую мордочку.

— К тому же, леди Арлина рада была избавиться от непрошеной гостьи хоть ненадолго. Я могу понять ее — нелегко каждый день лицезреть воплощение собственного позора! Сэр Данбрелл, мир его праху, не мог более явственно указать супруге, что между ними все кончено…

— Вы не находите, что это странно? — голос Эдварда звучит спокойно, но руки едва заметно подрагивают от напряжения.

— Что именно странно, мистер Сол? — вскидывает бровь Рейг.

— Зачем Данбреллу приводить в свой дом любовницу, если сам он тут же уходит в плавание? Вернуться он должен был самое раннее через год, насколько я знаю.

Юноша улыбается, проходит к софе и падает на нее так, точно обессиленный. Расценив это как приглашение, Сол и Анна тоже садятся, занимая два мягких кресла с высокими спинками.

— Именно так, именно так, — Аридон отстраненным взглядом изучает лепнину на потолке. — Вернувшись домой, он рассчитывал застать там лишь одну женщину. И, само собой, не ту, что была его женой последние десять лет. Что же, баронет всегда демонстрировал отвагу и достоинство в битвах… чего нельзя сказать о делах сердечных.

Он поворачивает голову к гостям, на губах блуждает слабая улыбка. Встретившись с ним взглядом, Сол замечает в глазах Рейга туман.

— Чем обязан столь неожиданному визиту? — лениво интересуется Аридон. — Признаюсь, я сегодня не в настроении принимать гостей.

Сол на секунду задумывается. Осторожная, дипломатичная беседа, похоже, здесь не пройдет. Кем бы ни был этот хлыщ, сознание собственного величия сквозило в каждом его движении.

— Я хотел бы встретиться с вашим другом, — Сол говорит твердо, с нажимом. — Гиреном Леклиджем. Как можно скорее.

В подернутом дымкой взгляде Рейга проступает что-то похожее на интерес:

— Это забавно. А зачем вам встречаться с доктором Леклиджем?

— А зачем вам это знать?