Алхимик

— Ужасная история. Трагедия! Зандра была яркой девушкой, и ее ждало большое будущее, у нее для этого были все данные. Стойкость и несгибаемость. Понимаете ли, мисс Баннерман, в этих играх приходится быть именно таким. — Газетчик склонил голову, как бы давая понять, что в случае необходимости и он сможет проявить стойкость.

— Пока еще никто не знает, как произошел этот несчастный случай?

Прежде чем ответить, он задумался над ее вопросом.

— Я только что говорил с полицией. Похоже, нашелся свидетель, человек с велосипедом. Он говорит, что она не сделала попытки ни затормозить, ни прибавить скорости — словно она даже не видела шлагбаума.

— А не могла ли она уснуть за рулем?

Он пожал плечами и прищурил глаза.

— В восемь вечера? Конечно, не исключено. Кто знает? Полицейские эксперты изучат обломки, может, посмертное вскрытие что-то выявит? — Последние его слова прозвучали словно вопрос, обращенный к Монти. Затем он посмотрел на часы. — Послушайте, в кафе сейчас должно быть тихо, и там можно спокойно поговорить. Всего один лестничный пролет. Пойдем?

По пути он очень вежливо приветствовал коллег, словно все они были старше его, но и они отвечали ему столь же почтительно.

Они вошли в просторное помещение кафе, взяли себе чаю, сэндвичи с сыром и прошли в самый дальний конец зала. Столики были маленькие и узкие, а стулья жесткие и неудобные. Максимально понизив голос, Монти рассказала о своем визите к Уолтеру Хоггину и его смерти.

Когда она закончила, Уэнтуорт мрачно посмотрел на нее:

— Значит, мистер Силс, Зандра и теперь мистер Хоггин. Так? Список растет. Вам не кажется, мисс Баннерман?

Отхватив большой кусок от своей булочки, она быстро прожевала его и проглотила.

— Зандра Уоллертон говорила вам что-нибудь о четвертомслучае с «Матерноксом»?

— Еще один ребенок с синдромом циклопа?

— Да.

Он решительно покачал головой:

— Нет, ни слова. Но это, конечно, не значит, что у нее не было никаких сведений.

— Возможно ли взглянуть на ее файлы?

Его густые брови полезли на лоб, как две большие гусеницы.

— Да! Отличная идея. Идемте, я провожу вас к ее столу.

— Судя по тому, что она мне рассказывала, я думаю, она точно знала о четвертом случае — или, по крайней мере, о беременной женщине с теми же симптомами, что были у вашей дочери.

Они поднялись в большую комнату репортеров и прошли мимо столов с компьютерами; за некоторыми из них работали, другие выглядели так, словно их покинули по сигналу тревоги. Они остановились перед чистым и аккуратно прибранным столом. Сам стол был точно таким же, как остальные, с зернистой поверхностью меламиновой пленки, слепым компьютерным экраном, металлическим штырем с нанизанной на него пачкой бумаг и стопой непрочитанных номеров «Газетт». Единственным личным предметом была большая терракотовая кружка с карандашами. В проем между тумбами стола было тесно задвинуто кабинетное кресло в чехле из твида. При виде этого грустного одиночества у Монти подкатил ком к горлу.

Губерт нагнулся и начал открывать нижние ящики стола. Первый содержал беспорядочную россыпь очков для чтения, линеек, ножниц и прочих мелочей. Другой был набит блокнотами в линейку. Губерт вынул один.

— Можете читать стенографию? — спросил он у Монти.

— Нет.

Он вынул другой блокнот и просмотрел его, но снова ничего не обнаружил. Нагнувшись к компьютеру, он нажал какой-то тумблер на задней стенке, и экран ожил. Когда он стал работать с клавиатурой, на дисплее быстро, одна за другой, начали появляться и исчезать серии имен и наборы команд.

Когда возникло слово «Матернокс», Монти приникла к экрану. Далее следовали три имени: Сара Джонсон, Зейнат Пател, Роберта Макдональд. Рядом с каждым была дата смерти и фамилия врача, который вел пациентку. И больше ничего.

Уэнтуорт очистил экран и напечатал распоряжение о поиске. Через несколько секунд появился список файлов. Один из них был озаглавлен «Новые случаи».

Посмотрев на Монти, он напечатал команду открыть его. Оба уставились на экран.