Алхимик

— Судя по неоднократным взломам, не думаешь ли ты, что надежнее было бы хранить распечатку в каком-то другом месте… может, у адвоката?

— На самом деле принтера у меня нет — в случае необходимости я пользуюсь рабочим. Естественно, мне и в голову не приходило использовать его для этой цели — вдруг кто-нибудь увидит. Как насчет того, чтобы передать дискету твоему приятелю?

— Тут может возникнуть другая опасность — не исключено, что Уэнтуорт решит передать ее в прессу.

— Ты думаешь, что он в таком состоянии?

— Да, насколько я могу судить. Он одержим демонами, но я думаю, он совершенно искренен. — Она состроила гримаску. — На самом деле я не очень хорошо знаю его… лишь несколько раз встречала.

— Но ведь он не редактор газеты?

— Нет… он заведующий отделом информации.

— О'кей… «Досье Медичи» не стоит появляться в газете, которая пользуется поддержкой «Бендикса»… ведь под ним нет ни имен, ни подписей. Теоретически любой человек, который недоброжелательно относится к компании, может придумать его. И чтобы опубликовать такую историю, редактор должен пользоваться очень мощной поддержкой какого-то другого источника.

— Какого рода поддержкой?

— Я думаю, как минимум заверенным свидетельством с моей стороны как сотрудника компании. Ты понимаешь, в чем проблема? Я должен думать и о наших спинах, Монти. На тот случай, если дела пойдут хуже некуда.

Она молчаливо признала его правоту.

— У тебя есть номер домашнего телефона мистера Уэнтуорта? — продолжил Коннор.

— Да, на его визитной карточке.

— Я думаю, нам стоит договориться с ним на завтра о встрече.

Она посмотрела на часы:

— Я могу позвонить ему сейчас… не думаю, что он будет против.

— Нет, отсюда звонить не надо. Утром мы воспользуемся каким-нибудь таксофоном.

Она встревожилась:

— Ты думаешь, что телефоны тут прослушиваются?

— В понедельник вечером я проверил оба твоих телефона. Они чистые.

— Ты… что? Ну ты и дотошен! — В ее голосе были и ирония и возмущение.

— Нам приходитсябыть дотошными, и тебе и мне, Монти. Твой телефон чист, но где-то можно легко подключиться к твоей телефонной линии — ведь кабель тянется над землей; и кто-то без труда сможет прослушивать все твои разговоры, просто сидя в припаркованной машине и выцелив лучом кабель. А если компания в самом деле имеет отношение к гибели одного из репортеров Уэнтуорта, она без труда может подключиться к еготелефонной линии. Так что даже при разговоре из таксофона ты должна говорить как можно меньше. И постарайся не представляться по имени.

У Монти снова, как утром, мучительно заболела голова. Она подошла к автоответчику и включила его.

Голос Анны сообщал, что в Лондоне идет пьеса, которую она очень хотела посмотреть, и, наверно, она заедет на будущей неделе или через две. Далее следовал какой-то путаный рассказ Алисы, ее домоправительницы, о том, что она потеряла ключи, но потом нашла их. Последним звонил констебль Бренгвайн. Он извинялся, что они не смогли воспользоваться тем следом, который вроде давал ее пропавший шарф, и он надеется, что Монти свяжется с офицером, который занимается вопросами безопасности.

Коннор, который углубился в чтение «Таймс», поднял глаза:

— Шарф? Ты сказала «шарф»?

— Да, но это скорее была шаль — после завтрака я заметила, что она исчезла. Хотя не уверена — я моглаее где-то оставить.

Лицо Коннора потемнело, и он задумался. Затем поднял газету:

— Здесь есть материал о докторе Кроу.

— Вот как… и что же в нем говорится? — Она принялась резать помидоры для салата.

Коннор стал читать вслух: