Алхимик из Леоса

Горознай нащупал за пазухой письмо. Сердце кольнуло. Это последнее, что послал ему отец. Нет, отец жив, точно жив! Мишель предчувствовал это, возможно, даже знал наверняка, по крайней мере, верил в это.

Ефимия поставила на стол ещё одну тарелку с медовыми булочками, нагло плюхнулась на колени алхимика, обвив руками его шею. Ей надоело равнодушие полуэльфа, вот она и перешла к более решительным действиям…

— О чём ты грустишь, мэтр? Хочешь, я тебя пожалею… Обниму, приласкаю, согрею! — От девушки пахло выпечкой, молоком и вяленым мясом. Мягкие волосы коснулись его щеки. Она обвила шею мастера руками и положила голову ему на плечо. Мишель заёрзал на стуле и густо покраснел.

— Не пугайтесь вы так, мастер. Я не кусаюсь — а только целуюсь!

В углу раздался мужской гогот. Лысые воины наблюдали за алхимиком и подбадривали дочь трактирщика.

— Держи его, Ефимия, а то сбежит, бедолага! — гогоча брякнул высокий здоровяк по прозвищу Медведь с шишковатой блестящей головой.

Дверь в таверну открылась, на пороге появилась фигура молодого светловолосого путника в длинной тёмно-зелёной тунике и домотканых чёрных штанах. На поясе путника висел длинный меч с украшенной серебром рукоятью. Дворянин и рыцарь сэр Томас Морак отличался своей проворностью в бою, хитростью и весёлым нравом. Молод, хорош собой, с породистыми чертами лица и хищным носом, он поражал воображение дам и пользовался среди них неизменной популярностью. Томас ранее служил оруженосцем барона Григатена, а потом стал секретарём по особым делам. Именно этот человек приносил Мишелю вести об отце и долгожданные письма.

— Горознай, ты ли это? — воскликнул гость, а увидев, как потешаются над его другом лысые здоровяки, добавил, — Задержись я чуть дольше, и тебе, пожалуй, пришлось бы жениться на этой красавице!

Воины снова загоготали. Лицо алхимика стало пунцовым. Он согнал Ефимию с колен:

— Томас, я конечно терпелив, поверь мне, но иногда вспоминаю о подарке матушки — эльфийском мече!

Томас ухмыльнулся, его хищный острый нос от этого показался ещё острее:

— Мечи для мужей, а не для мальчиков, — заключил он с хитрым прищуром. Воины снова загоготали.

Мишель повернулся спиной к разведчикам, ссутулился и нахмурился:

— Ты надо мной смеяться пришёл, сэр Томас?

Мишель догадывался, что дворянчик заехал к нему не просто повидаться.

— Твой отец, перед тем как пропасть, назначил меня управляющим Небесного замка в провинции Корсонь, а так же душеприказчиком.

Ефимия всё ещё вилась неподалёку и метала в Томаса оценивающие взгляды.

— Поздравляю! — Горознай сделался более угрюмым.

Сэр Томас Морак с недоверием посмотрел на полупьяных разведчиков и слишком улыбчивую Ефимию.

— Не желаешь ли ты, мой друг, прогуляться? Тут слишком душно и много лишних ушей.

Мишель понял, что разговор будет неприятным. Они встали из-за стола. Алхимик положил несколько монет на столешницу рядом с тарелкой и попрощался с приунывшей дочерью трактирщика. Томас подмигнул Ефимии. Девушка улыбнулась и оценивающе осмотрела рыцаря с ног до головы. Мишель с укоризной посмотрел на разомлевшую от внимания рыцаря Ефимию, взял Томаса за плечо и потащил к выходу из таверны.

Молодые люди поплелись вдоль улицы. Томас выглядел бессовестно счастливым, Горознай немного сутулился и жмурился от солнца. На Кузнечной улице Костроса слышался звон ковки металла. На поверхности кузнечного пруда, в конце улицы, плавали жухлые листья и прутики. Закопчённые кузнечные лавки с глиняными печами нагоняли своим серым видом тоску. Тут же, рядом с лавками, лежали кучи угля.

Томас Морак начал издалека:

— Вестей о твоём отце нет и это печально. Барон Грегори не взял меня на этот раз с собой в дипломатическую поездку.

Мишель шёл, повесив голову:

— Да, и это странно, тебе не кажется, Том?

Томас смерил Горозная желтоватыми глазами:

— Нет ничего странного, он знал, что, возможно, не вернётся назад и дал мне поручение, которое я исполню лучше всего и с удовольствием.

Мишель остановился и вопросительно посмотрел на рыцаря. Этот пройдоха наверняка взял с отца за свои услуги немалую цену.

— Что он поручил тебе?

— Вопросы наследования его многочисленного имущества.

Мишель заволновался сильнее: хоть он и являлся старшим сыном барона, но всё же прав на имущество не имел. Брак барона с его матушкой эльфийкой Аэроэллой признавался по эльфийским законам, но не по человеческим. Позднее отец женился во второй раз на леди Симоне Фонтун, которая подарила барону сына Фредерика.

Томас ехидно улыбнулся:

— Я знаю больше тебя, и это радует, — из кожаной сумки на поясе он достал аккуратно сложенный бумажный лист с гербовой печатью.

— Что это? — спросил Мишель, чувствуя подвох. У него пересохло во рту.

— Грамота, подписанная самим королём Коулом Харви, — ответил Томас, крутя листом из дорогой бумаги у носа полуэльфа.

— Какая грамота?!

Рыцарь развернул свиток и объявил:

— Ты, Леоноль Григатен, — законный сын и отпрыск барона Грегори Григатена и его главный и единственный наследник!

Мишель чуть было не рухнул наземь.

— О, Сцина!

Томас придержал его за рукав.