Алхимик, который знал истину (СИ)

    Я же окончательно для себя решил, что всё-таки буду учить Армони алхимии. Запретительный подход профессора Эйзельштейна заранее обречён на поражение. Почему? Потому что его дочь слишком упёрта. Однажды она найдёт себе учителя, и тот день станет последним днём в её жизни. Это произойдёт, рано или поздно. А мне бы не хотелось, чтобы она умерла. Слишком мне понравилась эта девочка. Никакой романтике, всё-таки она ребёнок. Потому моё отношение к ней скорее как к дочери.

    Тем временем сама Армони вполне закономерно всё-таки вышла из себя.

    - Так вот значит как? Я всегда знала, что ты вредина! Это ведь ты надоумил всех в городе подобному, не так ли?! - Она обвинительно тыкнула в отца пальцем.

    - Армони... - повысил он голос, но тут же осёкся. А затем, посмотрев на меня, ещё больше нахмурился. - Армони, мне нужно сначала кое-что обсудить с этим молодым человеком. Я хочу, чтобы ты поднялась, в свою комнату.

    - Постой, я ещё не закончила! - Армони сложила руки на груди.

    - Иди в свою комнату, Армони! - ещё больше повысил свой голос профессор. Чего не люблю, так семейных скандалов. А ещё больше я не люблю когда главы семейств выставляют себя идиотами, вроде того как сейчас это сделал Эйзельштейн. Особенно перед гостями. Я нахмурился и отвернулся, не желая больше наблюдать этот идиотизм.

    - Папочка?! - долго противостоять своему отцу Армони всё-таки не могла, не тот характер. А потому в её голосе и промелькнули вновь эти просящие нотки.

    - Не заставляй меня повторять трижды! - закончил профессор. После чего наступило молчание.

    - Хорошо... Дайте мне знать когда вы двое закончите, - произнесла она спустя полминуты. Я повернулся и увидел что у Армони глаза на мокром месте, хотя она и старалась не подавать виду.

    - Конечно, - кивнул профессор. Теперь, когда он взял верх в этом 'маленьком семейном споре', он оказался более благодушен. Мда, герой... Победил ребёнка.

    - Надеюсь, мы ещё увидимся, Эд! - произнесла Армони, повернувшись ко мне. Затем девочка развернулась и медленно побрела в сторону лестницы, опустив голову. Мне было её откровенно жаль. Но, боюсь, я мало что могу сделать, чтобы пробить чёрствость её отца.

    Когда Армони скрылась на втором этаже, я, наконец, обратил свое внимание на хозяина замка. Сам же профессор Эйзельштейн всё это время внимательно меня рассматривал. И я даже не могу предположить к каким выводам он пришел. Ладно, узнаем по ходу разговора.

    - Да, я немного удивлен, встретить тебя здесь, - произнес профессор и обвел рукой зал. Затем покосился на меня. - Кто бы мог подумать что меня почтит визитом бывший ученик Изуми Кёртис, Эдвард Элрик. Это ведь ты?

    - Приятно, что вы до сих пор помните меня, профессор, - ответил ему я и улыбнулся, чтобы немного разрядить обстановку. А затем указал в сторону лестницы на второй этаж. - Не слишком ли вы жестоко со своей дочерью? Всё-таки такой энтузиазм в желании изучать алхимию встретишь не часто. Все так и норовят поскорее проскочить этап обучения чтобы 'начать творить'. А когда натыкаются на суровые трудовые будни, их энтузиазм пропадает.

    - Хм, ты едва ли не единственный кому не нужны родительские советы, Эдвард. Всегда мудрее и старше своих лет, - покачал головой Эйзельштейн и улыбнулся. В его голосе звучала ностальгия. - Я должен тебя поблагодарить Эдвард, что ты, дважды за эти два дня спас мою дочь. И, кажется, ты понравился Армони. Но...

    Тут улыбка сошла с лица Эйзельштейна и он вновь стал серьёзен, как при разговоре с Армони.

    - Эдвард, дружба это конечно хорошо, но на этом всё должно остановиться. Ты не будешь учить Армони алхимии. Ты меня понял? - вновь, как маленькому ребенку, повторил он эти слова. Да ещё и давить авторитетом пытается. Внезапно во мне проснулась затаенная злость, но уже наученный горьким опытом, я тут же задавил её. Пока не время прибегать к одному из своих козырей.

    - Знаете, профессор, больше всего я не люблю, когда со мной разговаривают подобным тоном, - без эмоций проговорил я и сделал описательный жест рукой. А затем посмотрел на него. Посмотрел жёстко, как привык смотреть на войне. Не знаю, что в моём взгляде увидел Эйзельштейн, но это заставило его нахмуриться. Тогда я сразу же поспешил смягчить разговор. - Впрочем, в знак старой дружбы, профессор, я, так и быть, забуду про этот инцидент. Однако прежде чем я отвечу вам согласием, поведайте мне, почему я должен отказаться от своего обещания данного вашей дочери и не обучать её алхимии? Вы ведь знаете, что алхимики - люди слова. А я уже дал Армони обещание обучить её.

    - Она... Просто у неё нет таланта, - ответил мне Эйзельштейн, и 'по-честному' посмотрел мне в глаза. Однако я понял, что он врёт. Слишком очевидно. Слишком долго он думал над ответом. К тому же его руки... Он опять схватился за запястье, как будто ему некомфортно. Да и вообще, это не причина. Отсутствие таланта... Больше похоже на отговорку.