Алкид: Начало (СИ)

— Я хочу тебе сказать… — Медея набрала в лёгкие побольше воздуха. — Я тебя никогда не предам и даже не подумаю об этом, потому просто не смогу, ведь знаю, что чувствует тот, кого предали, а если ты оставишь меня, то я расценю это как предательство. Не знаю, что случилось в твоей жизни, но теперь я с тобой до конца твоего путешествия. И от меня ты не отвяжешься никакими способами. Даже если прикажешь остаться здесь под угрозой смерти, всё равно пойду за тобой хоть на край света.

Алкид похлопал глазами и протёр их. Потом он прочистил уши и глубоко ушёл в себя. В его голове крутились мысли от банального «Галлюцинации» до невозможного «Я нашёл себе верного друга».

«Да быть такого не может, чтобы кто-то не хотел предавать, ведь это у людей в крови», — подумал Алкид, глядя на Медею, которая всем видом показывала, что не отступит от своих слов. Серьёзный взгляд, руки скрещены, а выражение лица так и показывает, что девушка не откажется от своих слов.

«Как же так… Ведь…»

— Скажи, Медея, а если тебе предложат, к примеру, целую Грецию за предательства…

— Никогда не брошу и не предам, — перебила колдунья воина твёрдым и уверенным голосом.

Треск

Многогодовая стена, что возводилась Алкидом для защиты от предателей треснула. Слишком уж была прямолинейна Медея, а лжи в её словах не было, как и двойного дна. Такое юноша научился выявлять ещё в детстве. И звук разрушения стены услышал лишь владелец оной. И это ему не понравилось, ведь если она рухнет, то он умрёт. Это не только защита, но и тюрьма для праха, что остался от души. И если стена падёт, то его душа навсегда исчезнет вместе с ним. Да и он станет вновь уязвимым для предательств. Но Медея выросла в глазах Алкида до: «Той, кто ВОЗМОЖНО предаст».

— Но почему? Обычно люди…

— Замолчи, — отрезала колдунья, заставив воина поперхнуться воздухом от такой наглости. — Мне надоела твоя отчуждённость, поэтому с этого дня я начну выгонять её их твоей души! — крикнула Медея, показав на парня пальцем. Тот никак не среагировал, лишь вздохнул.

— Делай, что хочешь.

Не этого ответа ждала молодая колдунья. Любого, кроме этого! Даже отрицание и пререкания были бы усладой для её души и ушей, но только не этот холодный и отчуждённый ответ. Холодность парня всё больше пугало девушку. Её сердце разрывалось от осознания того, в какие рамки загнал себя Алкид, почувствовав на себе удар предателя. И она даже не хотела знать, насколько тяжёлым оно было, ведь это знание заставит Медею горевать сильнее. Ну, не может человек стать ТАКИМ от пустяка.

«Или его предала любимая или же семья», — подумала она, даже не подозревая о масштабах пережитого парнем. Но, как говорят, — благо в неведении. Так что счастье для девушки было то, что парень привык не рассказывать о своём прошлом. Девушка перевела взгляд на Алкида, который пустым мертвецким взглядом смотрел на пламя костра, изредка подкидывая новые сухие ветви. На поляне повисла тишина, прерываемая треском веток в костре.

Эта тишина слишком сильно давила на разум, поэтому Медея решила развеять её простым разговором.

— Скажи, Алкид, откуда ты родом? — спросила девушка мягким нежным голосом, чтобы не надавить сильно на больные мозоли души парня.

— Я из далёкой страны, которая находится за океаном. Туда пока не добраться без помощи магии. Меня оттуда телепортировало в ходе неудачного эксперимента. Оттуда и снаряжение.

— А расскажи мне о твоей родине. Пожалуйста! — Медея приблизила своё лицо к лицу парня, надеясь хоть на какую-нибудь реакцию. Реакции не последовало, зато последовал рассказ.

— Моя родина — гадкое место. Политики и богатые купцы погрязли в жадности. Они выкачивают из людей последние деньги, прикрываясь красивыми речами и демократией. Люди там не живут — они существуют. Жизнь — огромный автоматон, шестернями которого являются люди. Даже творческие личности — шестерёнки. Части огромного организма, который живёт за счёт жизни других. Его мозг хочет жрать. Жрать, жрать и жрать, насыщая себя. На утоление голода идёт за счёт частей этого организма. Люди горят на работе, литераторов разносят критики, многие кончают жизнь самоубийством или спивается где-нибудь в тёмном переулке. Нет в моей стране счастья и истинной любви. Страна эгоистов и предателей. Поэтому я и решил участвовать в эксперименте по переходу в другие миры. И, возможно, это вообще другой мир для меня. Но я не грущу, ибо больше не увижу ту страну.

— Что же это за страна такая ужасная… — протянула Медея, пытаясь отогнать мысли по поводу жизни Алкида в той стране. Не хотелось ей представлять любимого в мрачном свете того государства. Стоп, любимого? Девушка внутренне улыбнулась. Всё-таки её тянуло к этому сгустку негатива и холода. Тем более его слова, его поступки… Слишком было всё это притягательно в молодом воине.