Алкид: Начало (СИ)

Небольшая передышка, и мы вновь скрестили мечи. Копьё Ясона осталось лежать на поляне, так что беспокоится о нём не стоит. Пока. Мощный удар с наскока, и мне удаётся прорубиться до половины щита Ясона. Резко выдернув меч, я отскочил, но получил остриём фалькаты по левому плечу. Ладно, ещё могу рукой двигать, так что не беда. Сближение и серия ударов, которая блокируется щитом. Но тот не выдержал и развалился. Ясон топнул ногой, и копьё вернулось в его левую руку. Раскрутив его, он попытался достать меня им, но вовремя поставленный блок спас мою шкуру от серьёзных повреждений. Не нравится мне копьё, поэтому принимать ранения им я не буду. Но тут копьё резко раскрутилось, целя мне в левый бок. С огромной скоростью оно приближалось ко мне, поэтому единственным верным решением будет применить «Крепость».

Удар, что должен был меня располовинить, лишь повёл меня по земле, заставляя подошвы ботинок испытывать трение с травой. А копьё вошло ровно по ширине лезвия. Схватив его, я просто вытащил и дёрнул на себя. Не ожидавший такого Ясон, накренился вперёд. Взмах меча — и его шлем разлетается на мелкие кусочки. Нет времени разглядывать врага. Ногой взношу корректировки в его внешность, а потом рукой отталкиваю его. А рана от копьё жжётся и невероятно ноет. Словно ногу свело, только ещё и приложили что-то горячее к ней. Выдохнув, я вновь понёсся на Ясона. На его лице появилась ухмылка, а фальката сверкнула в свете луны.

После разговора с Алкидом, сон не хотел приходить к Медее. Она вертелась в своём спальном мешке и всё хотела выйти из шатра, чтобы просто посидеть рядом с воином. Посмотреть на него, полюбоваться волосами, заглянуть в глаза. И признать наконец, что девушка влюбилась в этот символ ненависти предательства.

«Ну, ты и дура, Медея… Хотя ты ей всегда и была», — думала девушка, лёжа на холодном спальном мешке. Её так и тянуло туда, к костру. К тому, кто сидел рядом. Этим действием она хотела намекнуть, что Алкид ей небезразличен. И на то, что она никогда его не оставит. Даже если ей придётся умереть ради него. Медея готова была отдать жизнь за того, кто раскрыл ей всю правду и отговорил заканчивать жизнь.

Но помимо влюблённости и заботы об Алкиде, девушку грызло кое-что другое. Страх, предчувствие чего-то нехорошего и беспокойство. Словно там, снаружи, творится что-то ужасное. И в этом ужасном замешен воин. Но, даже если бы колдунья хотела услышать, что снаружи, шатёр не позволит этого сделать. Он был напичкан магией по самый верх, да так, что Медеи не хватало сил снять все чары. Домагичила во время бегства от Ясона, создав чуть ли не передвижную крепость. Никакие звуки изнутри или снаружи не проникали в шатёр, поэтому Медея не могла знать, что происходит снаружи.

С одной стороны, девушке хотелось покинуть шатёр и присоединится к Алкиду, но с другой она понимала, что этим может вызвать у него приступ паранойи и подозрений, которые превратят любое её движение в обман и предательств с её стороны. Это-то она смогла выяснить за неполный день знакомства. Но её сомнения были развеяны неожиданным появлением рыжей кошке, который был разрёшен доступ в шатёр.

— Мяу! — грозно мяукнула кошка и потянула своими зубами Медею за мантию.

— Что такое? — недоумённо спросила колдунья у кошки. Та же продолжала тянуть девушку, показывая на выход и на посох. Странно, но Медея взяла посох и покинула шатёр.

То, что она увидела, шокировала девушку. В дальнем конце поляны стоят гоплиты и смотрят на поединок, что происходит на середине поляны. Ясон стоял и смотрел с превосходством на своего оппонента. Его щит и шлем валялись бесполезными кусками на траве, а из головы текла небольшая струя крови. Его губы были разбиты, а грудь рассечена крестообразным порезом. Он кровоточил, но очень слабо. Взгляд героя был направлен на Алкида, который держал в руках покорёженный, в огромных зазубринах и царапинах меч, который непонятно как держался. Сам воин выглядел не лучше. Вся кожаная одежда (не могла Медея назвать это бронёй даже с натяжкой) была порвана и порезана. На животе и плечах красовались глубокие рваные раны, которые не кровоточили, но всё же пугали своей глубиной и кровью, которая запеклась вокруг них. Левый глаз заплыл, локти были изодраны в кровь, а ладони, что держали меч, кровоточили, роняя капли крови на траву под парнем. Но руки продолжали сжимать клинок, ноги крепко держали, а взгляд Алкида был наполнен таким холодом и неприязнью, что даже у усмехающегося Ясона по виску стекал холодный пот.

— Со мной Гера и её благословение! А что у тебя, раб? — спросил Ясон, раскручивая своё алое копьё.

— Засунь их себе в зад, предатель. И благословение и Геру. Пока я стою, ты даже взглядом не тронешь Медею.

Холодный голос пронзил всех, кто находился на поляне. Даже тех, кто сейчас наблюдал бой сверху.

— Поэтому, ради той, кто мне доверяет, следующий удар станет для тебя смертельным.