Алькурд Пардес I. День Мира (СИ)

— Нет. Ты не понимаешь. Возможно слово “храм” не точно. Вероятнее всего на эсперанто нет нужного слова. Для заклинателей душ это было место собрания… Как это… культурный центнер… центр. Здесь можно было почувствовать себя частью чего-то единого и большого. Или наоборот найти уединения и погрузиться в свои мысли уйдя в темноту пещер. Раньше это священное место посещалось только по особым случаям. Теперь это наш дом, наше последнее прибежище. Это храм Жизни…

Никро криво улыбнулся одним уголком рта. Покинув пещеру, он медленно шагал по узкому коридору, погруженный в свои мысли. Рассыпанные по стенам небольшие крупицы прозрачных кристаллов светились лёгким зеленоватым светом, немного освещая путь. Эти странные, излучающие холодное свечение кристаллы — первое на что студенты обратили внимание, стоило им войти в каменный лабиринт. Их юный проводник — Линг — объяснил, что это всего лишь горная порода, которой усыпаны большинство здешних пещер и тоннелей. Тусклый свет был совсем непригоден для чтения, но для того, чтобы перемещаться по тоннелям, не боясь наткнуться на стену, его вполне хватало.

— Храм Жизни, — усмехнулся себе под нос Локк. Достав из кармана пачку “Lã múěrte”, снайпер задумчиво повертел её в руках. Никро решал, стоит ли рисковать качеством стрельбы ради нескольких затяжек красноватого ягодного дыма. После, фатально рассудив, что шансы выжить во всей этой затее невысоки, а расстояния в развернувшемся ущелье по снайперским меркам довольно-таки малы, Никро чиркнул зажигалкой.

Эта была последняя сигарета в жизни, выкуренная снайпером.

***

— Если они собираются упасть кверху лапками и лежать, то я им помогать не собираюсь! — настаивал на своём Рен.

Грот, о котором говорил Вэй располагался практически у самого входа в пещеры. От основного — единственного широкого пути плавно заворачивающего и идущего вглубь — отходил тоннель. По сравнению с остальными выглядел несколько угловатым и грубым. Видимо, проложен этот путь был гораздо позднее, причем нетерпеливыми руками человека. Оканчивался туннель спустя метров сто небольшой пещерой с высокими сводами.

Вдоль выровненных стен тянулись ряды простых двухэтажных кроватей, что заставляло ассоциировать помещение с тёмной и тесной казармой. В углу нашлось и обещанное Вэем снаряжение — несколько автоматов, две старенькие, но надёжные винтовки с оптическими прицелами, коробки с боеприпасами и даже запаянная в прозрачный полиэтилен упаковка заряженных глифов. Рядом — покрытые изрядным количеством пыли лежали кучей какие-то старые инструменты, стояло несколько накрытых циновкой ящиков.

Здесь и собрались студенты для обсуждения предстоящего им испытания. Время неумолимо — секунда за секундой — утекало. Скорее всего, противник уже направлялся сюда по извилистому ущелью. Но без тщательной подготовки к сражению оно превратилось бы в бойню. Каждый понимал это.

Наверху, у площадок, которые издалека Никро принял за провалы глазниц высеченного в камне огромного лица, высматривали опасность заклинателей душ из числа тех, что ещё не успели уйти глубже в тоннели. Полагаясь на их бдительность и слова Шики Дильса, из которых можно было сделать вывод о целом часе в запасе, студенты собрались в искусственно проделанной пещере. Единственным источником света был поставленный вертикально, светящий в потолок фонарик. Кроме семерых будущих миротворцев жался к стене, явно смущаясь — Линг — молодой заклинатель душ. Вернувшись после не очень приятного разговора с Вэем, Никро собирался обсудить план дальнейших действий, который постепенно зрел в его голове…

— Почему я должен умирать за этих придурков?! Они ведут себя как живыетрупы!

— А зачем ты поступал в Алькурд Пардес? — возражал в ответ Никро. Снайперу приходилось тратить драгоценное время на бесполезную перепалку. — Зачем мы проделали весь этот путь? Ради чего был ранен Лесанти? Ради чего…

Снайпер запнулся. Он хотел напомнить о Найе и Лусинэ, но не смог произнести этого вслух. Даже принять предположение об их гибели было трудно. По этой же причине для Локка Карл Лесанти оставался раненым, хотя вполне возможно, что их инструктора по рукопашному бою уже не было среди живых.

Рен собирался ответить какой-нибудь язвительной и противоречивой репликой, сочинённой на ходу, когда произошло неожиданное.

— А, по-моему, это здорово, когда люди так верят в идеи мира и доброты, что готовы за них погибнуть, — внезапно заговорил Майкл Фурье, сидящий на краю одной из кроватей. — На моей родине все просто одержимы войной. Хотя прежнее правительство было свергнуто, новое оказалась ничуть не лучше. Теперь стало невозможно управлять страной без применения силы.