All the Words in My Life (ЛП)

Границы размыты. Он больше не видел разницы. Старался не думать об этом.

Вы действительно полагаете, что соблазну уступает слабость? Уверяю вас, что есть такие ужасные соблазны, уступить которым требуются сила и смелость. [7]

Собрание было отменено, но никто не удосужился ему об этом сообщить. Он просидел за столом почти три четверти часа, понимая, что выглядит как придурок, но не зная, как быть.

Он проработал здесь четыре месяца, и если показанной им преданности было недостаточно, он ничего не мог с этим поделать. Ему просто больше нечего было дать. В прошлом верность не особо ему помогала, поэтому он почти боялся этого слова так же, как и самого себя. Он отдавал столько, сколько мог, ничего не получая взамен.

Драко поднял взгляд от стола, увидев упавшую на него тень. И его овеяло ароматом клубники, когда Грейнджер пододвинула к нему чашку с кофе. Он сделал осторожный глоток и поднял удивленный взгляд, поняв, что этот кофе был приготовлен именно так, как ему нравится.

Она села без приглашения. Воцарилась тишина. Шепотом Грейнджер приступила к рассказу обо всем, что он пропустил за последние четыре года. Даже не будь он в Азкабане, все равно ничего из этого не знал бы. Он предположил, что ей нужно с кем-то поговорить, и не мог понять, почему она выбрала именно его. Возможно, она выбрала кого-то непредвзятого. Кого-то, кому бы ни за что не поверили, решись он обо всем растрепать. Кого-то, кому были достаточно безразличны ее слова, чтобы потрудиться рассказать о них кому-то еще. Кого-то, кому просто не с кем было всем этим поделиться.

Когда она закончила, он уже допил кофе, и в комнате снова воцарилась тишина. Грейнджер выжидающе смотрела на него, и он не знал, что сказать. Поэтому поведал о силе своей ненависти к Волдеморту. Поведал, что ему уже все равно, потому что никто не заслуживает такой смерти. Когда она спросила, что он имел в виду («Какой смерти? Какой, Малфой?»), он рассказал, как обнаружил родителей. Никаких подробностей, только сам факт: «Я нашел родителей мертвыми в ту ночь, когда сбежал».

И она заплакала.

Драко встал, чтобы уйти, потому что ему это было не нужно. Ему не нужна была некая чересчур эмоциональная псевдо-спасительница мира, рыдающая над его горем. Но проходя мимо нее, он почувствовал аромат клубники и подумал, что Грейнджер тоже в этом нуждалась. Нуждалась узнать запах свободы, даже если он исходил от них самих или прошлого. И он подумал, что, возможно, ввязываясь во все это, многие знали свой личный запах свободы.

Он остановился, повернулся, коснулся ее плеча и отдернул руку.

Она подняла на него глаза, прекрасные и полные слез. Он помедлил, но ушел.

Драко пропустил следующее совещание только из-за того, что в прошлый раз его не предупредили об отмене. Поттер сообщил, что они отправят его к Волдеморту, если снова выкинет что-то подобное. Драко пожелал ему удачи с поисками и со злости снова пропустил совещание. Когда он вернулся, все думали, что он отравился аммиаком. Он подыграл, но позже тем же днем поймал робкий взгляд Грейнджер и понял, каким образом умудрился «заболеть».

Быть может, я лучше всех знаю, почему только человек смеется: он один страдает так глубоко, что принужден был изобрести смех. [8]

Обычно она подлавливала его в этот момент. Честно говоря, он намеренно тратил много времени на сбор вещей после каждого собрания. Для нее он притворялся медлительным. Он понимал, что это единственная ситуация, когда подобное поведение не кажется странным… хотя, черт возьми, это все равно было странно. Когда она поймала его в первый раз, все разошлись, а он все еще просматривал план. Она стояла в дверях и глядела себе под ноги. С тех пор он больше никогда не уходил вместе со всеми.

Обычно это случалось раз в неделю. Чаще, если наступали суровые времена, реже — если приходило затишье. Иногда собрания были полны обычных разговоров, пронизанных сплетнями и глупостями, о которых никто из них на самом деле не хотел слышать. Иногда она начинала плакать, заставляя его неловко ерзать на стуле. Но она всегда приносила ему кофе, и теперь Драко думал о нем как о лучшем, что когда-либо пил. Ему нравилось, как она его готовит… это было оправданием, которое он мысленно использовал каждый раз, задумываясь, какого черта творит.

На этот раз она взяла его за руку — ее ладонь показалась маленькой и хрупкой. Разговор прервался, он медленно проглотил кофе, и она отстранилась. А ее тепло осталось.

Кто не может дать, не способен и воспринять. [9]

Они снова спорили. Это случалось достаточно часто… ведь оба обладали взрывным характером. А еще разделяли такие качества, как самоуверенность, ум и любовь к спорам. Кажется, в последнее время все происходило как-то быстро, поэтому оба были чрезвычайно напряжены из-за работы. На этой неделе они ругались каждый день, но до сегодняшнего никто никак на это не реагировал.