All the Words in My Life (ЛП)

Она назвала его напыщенным ублюдком (и он сильно обиделся, потому что, блядь, он — ублюдок сдержанный), он назвал ее плаксивой сукой (и она почти прокляла его). На этом в комнату ворвался Уизли. Драко уже повернулся к открывшейся двери, когда кулак врезался ему в глаз. Драко мог бы забыть о том первом разе, произошедшем несколько лет назад, но второй — это перебор. И как раз в тот момент, когда возмездие свершилось, в комнату влетел Поттер. Схватив кричащего Уизли, он вытащил его в коридор. Драко сделал один, два шага в сторону выхода, но ему преградили путь.

Маленькая ладошка легла на грудь, мягкий голос умолял остановиться. Посмотрев вниз, Драко поймал испуганный взгляд Грейнджер и краем глаза заметил, как она подняла руку к его лицу. Легонько коснулась щеки, и он понял, что на самом деле не возражает против ее бормотания и слов сочувствия. И когда он сел и позволил ей исцелить себя, почувствовал на губах ухмылку, о которой почти успел позабыть.

И подумал, что расплата подождет.

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. [10]

Поле было усеяно телами; люди, подобно зомби, ходили по трупам.

Гарри Поттер лежал на земле и кричал, несколько авроров столпились вокруг, чтобы сопроводить его в Святого Мунго. Рон Уизли был мертв, Джинни прижимала его голову к груди и раскачивалась. Люди, которые не плакали над телами близких, радовались вместе с выжившими или просто ранеными, пересчитывали тела погибших. Туман, принесенный сотнями заклинаний и проклятий, рассеивался. Невилл Лонгботтом стоял с дьявольским видом… весь в крови, с ухмылкой как у маньяка. Кто-то плакал от облегчения, кто-то от боли.

Драко Малфой в данный момент выбивал дерьмо из трупа Лорда Волдеморта. Горячие слезы текли по его лицу, кровь разбрызгивалась по всему телу. Он весь был ею испачкан, волосы дико торчали вверх. Он матерился, выкрикивал непристойности: «Пошел на хуй! Полукровка, убийца, кусок сраного дерьма! Блядь, я ненавижу тебя! Ненавижу! БЛЯДЬ, ДЕРЬМО, СУКА, ЧМО, ДРЯНЬ, УБЛЮДОК, ТВАРЬ!» Он упал, коленями проваливаясь в мягкую землю, и грязь брызнула ему в лицо. Он бил кулаками и наслаждался треском костей под ударами. Он чувствовал себя оцепеневшим, измученным.

Он замедлился, когда на его плечи легли чьи-то руки. Его оттащили назад, и он упал на спину. Грейнджер села к нему на коленях, прижала его голову к своей груди. Драко всхлипнул и крепко обнял, зажимая в кулаках ткань ее рубашки.

«Это и есть свобода, — подумал он. — Клубника и свобода».

Война всегда была великой находкой всех сокровенных, ставших слишком глубокими умов; даже в полученных ранениях заключена целебная сила. [11]

Она пила водку.

Один ее лучший друг был мертв, другой проверялся в Мунго на безумие.

И она пила водку.

И Драко прекрасно знал, к чему это приведет.

Он положил руку ей на спину и зашептал на ухо. Сказал, что отвезет домой. Она повернулась на табурете и приобняла его за шею.

Ее губы оказались нежными и влажными, поцелуй — пьяным и небрежным. Она была вкуса водки, и его сердце сильно забилось в груди, прежде чем он отстранился. Сказал, что так быть не должно, но она вряд ли услышала. И теперь она была в его объятиях, рыдала на плече и умоляла не уходить.

Он отвел ее домой и разул, когда укладывал в постель. Гермиона снова заплакала, умоляя остаться. Не сбрасывая обувь, он лег рядом, обнял ее дрожащее тело и прошептал, что не уйдет.

Он подумал, что все равно не хочет ее покидать.

В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума. [12]

Спустя три месяца он присоединился к ней, когда она решила проведать Уизли. Он был рядом, когда она навещала Поттера. Поттер, герой магического мира, находился в «особой ситуации» и в отдельной палате Мунго. Сейчас ему стало лучше, и это обнадеживало, не так ли? И это все, в чем нуждалась Гермиона, потому что она именно такой человек.

У Драко была собственная квартира, но он оставался с Гермионой почти каждую ночь. Он спал на диване, кроме тех дней, когда становилось особенно тяжело. Он не возражал, и какая-то маленькая часть Драко желала, чтобы его запах застрял в ее голове так же, как ее — в нем.

Было утро, и лучи солнца проникали в окно ее небольшой кухни. Одетая в пижаму с крохотными пингвинами, она поставила перед ним чашку с кофе, и он сонно улыбнулся. Она села напротив, и он вытащил из газеты разворот с карикатурами и протянул ей, не отрываясь от чтения.

Когда она прошептала слова благодарности, он поднял на нее глаза, потому что в ее тоне послышалось нечто большее, чем простое «спасибо». Он поймал напряженный взгляд, которым она была склонна одаривать его в последнее время, и почувствовал, как ноги сами по себе скользнули по кафельному полу.