Алла Пугачева. Жизнь и удивительные приключения певицы

— Театр уже есть, осталось обрести стены. Теперь, кажется, вырисовываются и они. Скорее всего, это будет Зеркальный зал театра «Эрмитаж». Там, правда, предстоит многое переоборудовать, а уж потом создавать театр эстрадной песни.

Это помещение Мосгорисполком выделил для Театра Пугачёвой еще в предыдущем году. Она тогда была почти счастлива и не ведала, что здесь никогда не будет ее Театра, а будут новые старые стены, старые обещания новых властей.

Незадолго до этого Алла Борисовна, впрочем, увидела законченный «Театр Аллы Пугачёвой», но то был лишь спектакль театра-студии «На Юго-Западе», музыкальная буффонада. Алла загибалась от хохота весь спектакль, и зрители в этом тесном подвальном зальчике, выкрашенном черной краской, не знали, куда им смотреть — на сцену или на Пугачёву. После спектакля дорогая гостья выскочила на сцену и даже спела песню вместе с артисткой, изображавшей в постановке ее.

И в те же январские дни 1985 года из Финляндии, чей народ продолжал беззаветно любить русскую певицу, прилетела удивительная новость о том, что скоро в финском порту Котка должен быть спущен на воду паром «Алла» (правда, в нашей прессе его настойчиво именовали «теплоходом»).

Одна из газет писала: «.Среди бумаг, лежащих на столике, за которым мы беседуем (с Пугачёвой — А. Б), внимание невольно привлекает цветная открытка с изображением белоснежного морского лайнера. Если вглядеться, на борту видно название: "Алла Пугачёва". Финляндская фирма, которая приобрела этот теплоход, объявила конкурс на лучшее название для судна. Чаще других в поступивших ответах было названо имя советской певицы».

«Никогда бы не поверила, что такое возможно, — говорила тогда Пугачёва в интервью. — Но вот получила официальное приглашение стать «крестной матерью» судна. Прекрасно понимаю, что мое имя — всего лишь пароль советской песни, которую знают и любят во всем мире как вестницу дружбы, надежды, доброй воли».

Но очень скоро «крестную мать» вызвали в Министерство культуры, где замминистра довольно строго, безо всякого пароля сообщил Алле Борисовне, что «партия и правительство» категорически против того, чтобы в зарубежной стране — к тому же капиталистической — что-то называли именем советской певицы.

Пугачёвой ничего не оставалось делать, как согласиться с мнением партии и правительства. Тут же в дружественную страну было отправлено соответствующее официальное заявление. Зато доставленный тогда из Финляндии красиво оформленный документ о присвоении ее имени судну до сих пор хранится у Пугачёвой дома.

Зато в том же 1985 году Алла Борисовна пережила такое приятное потрясение, как изменение ее концертной ставки. Оно не было непосредственно связано с новым званием, хотя в специальных анкетах для тарификационной комиссии Минкульта вписывались все титулы и награды.

Эта комиссия тогда определила в качестве максимальной концертной ставки 225 рублей — сумму по тем временам значительную. Ее удостоились лишь Магомаев, Зыкина, Кобзон. всего шесть человек. Пугачёва в этом благодатном списке сперва не значилась.

Соответствующее письмо уже лежало у секретаря министра культуры, который собирался нести его на подпись шефу.

В этот момент в приемную вошел слегка запыхавшийся Евгений Болдин и с чрезвычайно важным видом сообщил, что председатель Тарификационной комиссии забыл вписать в бумагу кое-какие мелочи. Как опытный дипломат и хитроумный менеджер Болдин уже давно завел в нужных учреждениях почти панибратские отношения со всеми секретарями, бухгалтерами и дамами из отделов кадров. Он-то превосходно знал, какую судьбоносную роль могут иной раз сыграть эти скромные служащие.

В данном случае именно так и получилось. Секретарь, в нарушение всех должностных инструкций, выдал Евгению Борисовичу документ, и тот немедленно понес его обратно в комиссию. Когда Болдин вежливо осведомился у председателя комиссии, почему же в списке не фигурирует Пугачёва, тот виновато заулыбался, стал ссылаться на загруженность, на мороку в связи с новыми партийными веяниями. После чего, укоряя себя за невольную забывчивость, внес имя Пугачёвой в письмо под счастливым номером семь. Министр все мгновенно «подмахнул».

Так в стране начиналась Перестройка.

«Когда вечером этого же дня, — заключал свой рассказ Болдин, — Алла узнала, что ей присвоили новую ставку, она даже всплакнула».

На этот раз Болдин не стал ее утешать. Просто обнял, как самого дорогого человека. Еще более дорогого, чем до этого дня.

До сих пор слова не было сказано о том, когда же Болдин и Пугачёва успели пожениться. Они ведь давно стали единым организмом подобно мифологической двухголовой твари Sirena Populis, выведенной алхимиками Средневековья, у которой одна голова видна и слышна всем, а вторая только посвященным… Ну хорошо, не было такой твари ни в одном из известных бестиариев, но почему бы нам не расцветить увядшие манускрипты? И в нашем случае слово «алхимия» писать через двойное «л»: аллхимия.