Алладин: книга-игра

Выбор невелик: либо отдать лампу и потом Джафар, быть может, вытащит Алладина, или продолжать требовать, чтобы Джафар вначале поднял самого юношу, а уж потом отдать ему лампу.

Как же поступить Алладину, мой читатель?

Здравый смысл подсказывает, что лучше не отдавать лампу, а требовать, чтобы Джафар вытащил Алладина из ужасной пещеры. Времени на размышления не остается, вход в пещеру вот-вот закроется.

Если ты считаешь, что Алладину стоит сказать: «Сперва вытащи меня, а уж потом я отдам тебе лампу», - читай Главу 6б.

А если ты, понадеявшись на порядочность колдуна, собираешься предложить Алладину сначала отдать лампу, - читай Главу 6а.

Глава 5б

Итак, мой дорогой читатель, ты решал за Алладина, и он отказался от предложения Джафара идти в сокровищницу. Посмотрим, что из этого получилось.

И вновь Алладин оказался в темнице и с тоской во взгляде посмотрел на маленькое зарешеченное окошечко, в котором сияли крупные звезды.

«А где же Абу?» – подумал Алладин.

Руки и ноги юноши были крепко связаны веревками.

Среди прутьев мелькнула тень. Конечно же, это была обезьянка. Вскоре она оказалась подле своего хозяина.

Алладин с радостью погладил Абу, но руки были связаны.

–    Абу, – попросил Алладин, – развяжи веревки.

Тот сколько ни пытался, не мог распутать тугие узлы и попробовал пустить в ход зубы.

Здесь дело пошло на лад и вскоре, освободившись от пут, Алладин уже стоял на ногах.

В темнице было очень душно, дышалось с трудом, вокруг пищали крысы, сверкая зелеными глазами.

–    Как же нам отсюда выбраться, Абу? – спросил Алладин.

Мохнатый друг лишь горестно развел лапками.

–    Конечно, Абу, я понимаю, ты бы выбрался сквозь эти прутья, а я не смогу даже дотянуться до зарешеченного окошка. Даже если бы в нем не было решетки, вряд ли моя голова пролезла бы в него.

Но долго рассуждать Алладину не пришлось. Послышались тяжелые шаги, распахнулась дверь, и в темницу вошли стражники.

Испуганный Абу тут же взобрался на окошко и стал смотреть, что же происходит внизу.

–    Ах ты мерзавец, – сказал начальник стражи, – это же надо, освободился от пут! – и больно ударил Алладина.

Тот упал на пол и двое стражников вновь связали ему руки и ноги, но на этот раз уже не веревками, а цепями.

А затем начальник стражи закричал:

–    Палача сюда!

–    Какой палач! – взмолился Алладин. – Я ни в чем не виновен!

–    А это нас не касается, у нас есть приказ Джафара.

–    Но я же знаю, – кричал Алладин, – казни должны происходить на площади, на рассвете!

–    Таких оборванцев, как ты, можно казнить в любое время дня и ночи, Багдаду от этого станет только лучше. И не думай, что кому-то будет интересно смотреть на то, как тебе отсекают голову. Так где этот старый бездельник? – закричал начальник стражи в глубину коридора.

Оттуда послышались шаркающие шаги, и в темнице появился старый палач, который с трудом нес острый изогнутый меч.

–    Почему тебя так долго не было? – возмутился начальник стражи.

–    Не видишь, меч точил. Это ты, Мустафа, не следишь за своим оружием.

–    Какое же это оружие? С ним не пойдешь в битву.

–    А мне лишь бы был острый, – улыбнулся палач, совсем не смущаясь тем, что осужденный слушает его разговор с начальником стражи. – Вот, смотри, – палач выдернул из бороды Мустафы волос, подбросил его в воздух и подставил лезвие меча.

Волосок, едва коснувшись клинка, разделился надвое.

–    Ух ты! – воскликнул восхищенный Мустафа. – А можно подбросить этого оборванца, чтобы он упал на лезвие твоего меча.

–    Можно, но не нужно, – ответил палач, – все нужно делать по правилам. Подведите его ко мне и поставьте на колени.

Сколько ни упирался Алладин, сколько ни кричал, дюжие стражники заставили его встать на колени, а чтобы он не донимал своими воплями, ему завязали рот.

Засвистел меч, и голова Алладина скатилась к ногам палача.

Стражники и палач даже не удосужились закрыть дверь темницы. Они несли в корзине голову Алладина. Затем начальник стражи, выйдя на ночную площадь перед дворцом султана, выполняя приказ самого Джафара, водрузил голову Алладина на длинную пику и выставил на всеобщее обозрение. Надо было, чтобы все жители Багдада и заморские гости знали, нельзя нарушать закон, за это всегда ждет страшная кара.