Алладин на Олимпе

– Спасибо, бабушка, – поблагодарил её Голубой джинн и взмыл в небо.

У ворот Олимпа Юпитер распекал Ор, стоящих на входе:

– Целый день сплетничаете о богах, а потом всю ночь спите! Чтоб несли службу как следует, не то я вас на кухню отправлю.

Оры краснели.

– Передайте Марсу, когда придёт, чтобы занимался делом, а то действительно развелось каких-то проходимцев. Никакого уважения, в собственном дворце покоя нет. Меня чтоб не будили, умаялся я.

Чертоги погрузились в тишину, охранявшую божественный сон. Иногда Юпитер дремал лет по десять-двадцать.

* * *

Когда джинн появился в своей комнате в пропаленном в нескольких местах плаще, все встревожились.

– Где это тебя так? – спросил Алладин.

– С солнцем боролся? – предположил Яго.

– В салочки играл с Юпитером, – объяснил джинн. – Вспыльчивый бог, и один на один с ним лучше не связываться. Но я выяснил главное: он в нашей войне ни причём.

Глава 10 БОГИ НА КАЖДОМ ШАГУ

Утром мастера плотников получили из рук новых военных советников чертежи крыльев и хвостового оперения коня. Консулы сделали важные указания по поводу окраски этих частей, что заняло около двух часов высокопарных рассуждений, где философ и поэт выясняли смысл и предназначение красоты и символичности цветов.

Покончив с этим нелёгким и важным трудом, консулы отправились в молельню, откуда с полчаса раздавались раскаты громового голоса и топанье ногами. Оттуда Рем и Ромул вышли бледными: Марс, получивший указания Юпитера, торопил работы. Впрочем, он одобрил крылья и хвост, лишь бы они не затянули время постройки. Консулы заверили божество, что летающий конь будет намного проворнее, чем если бы его тащить волами. Марс согласился с этой мыслью.

Консулы потратили некоторое время, чтобы рассказать мастеровым, какие кары обрушатся на их головы, если они не успеют всё сделать в срок.

Затем военно-строительный совет осмотрел внутреннее устройство «троянского пегаса». Основное внимание уделили убранству и удобству помещения консулов, которое находилось, конечно же, в голове коня. Джинн посоветовал вставить в глаза, которые служили окнами, прозрачные пластины слюды, иначе в комнату будет задувать ветер и заносить птиц и сор. Замечание было признано ценным.

Лежанки в брюхе коня, на которых будут лежать солдаты, неплохо было бы прострогать, чтобы избавить их от заноз и царапин, но времени на это не хватало, а потому было решено, что три-четыре дня полёта ничего не значат для закалённого римского легионера.

После этого провели небольшой тренировочный парад, чтобы осмотреть войска. Легион, построенный в плотный квадрат, ощетинился пиками и забаррикадировался по команде щитами. В таком виде он представлял собой маленькую неприступную крепость. Такой способ боевого построения был в диковинку Алладину, и он с интересом обсудил с консулами тактику боя легиона. Алладин хотел спросить, как легион собирается построиться в каре на тесных багдадских улочках, но передумал и только похвалил замечательную выучку римских солдат.

– Скажите, славные Рем и Ромул, – обратился к ним с вопросом «Рахмат». – Мы много слышали о пифиях-предсказательницах, к которым обращаются за советом в трудных случаях. Правду ли нам рассказывали о них?

– О! Конечно, – ответил Рем. – Мы уже дважды обращались к ним, чтобы они раскрыли нам судьбу, которая нам предназначена в этом походе.

– И что они вам сказали?

Ромул достал из сумки восковую табличку и торжественно зачитал:

Ты будешь столь же славен, сколько брат,
Все будут пальцами показывать вам вслед!

Алладин с другом переглянулись: похоже, пифии действительно знали своё дело.

– Нельзя ли и нам обратиться к ним?

– Конечно, – консулы с охотой рассказали им дорогу к храму, да ещё дали провожатого, чтобы иностранцы не заблудились.

– Счастливых вам предсказаний судьбы, – пожелали они друзьям и отправились обедать.

* * *

В узкой горной расщелине стоял небольшой храм, перед которым курились жертвенные треножники и робко стояли римляне, интересующиеся своим будущим.

Пифия – пожилая женщина с воспалёнными от дыма глазами сидела на помосте, вдыхая пары, поднимавшиеся от жаровен. Туда бросали какие-то резко пахнущие травы и зелья. Закатив глаза, пифия раскачивалась на помосте, бормоча что-то невнятное, а стоящая рядом служительница богини судьбы записывала её бормотание на глиняной дощечке. Потом дощечку можно было обжечь на огне и повесить своё предсказание на стену в комнате.

– Ты думаешь от этих бормотаний будет толк? – с сомнением спросил Алладин.

– Вряд ли, но жрицы могут подсказать нам кое-что важное, – пожал плечами джинн.

Дождавшись своей очереди, друзья с интересом уставились на жриц. Пифия вновь уселась над клубами дыма и впала в божественный транс, монотонно раскачиваясь при этом. Внезапно она вздрогнула, распахнула глаза и с удивлением взглянула на джинна. Тот поспешил приветливо улыбнуться, но прорицательница уже продолжила своё дело.