Аллах не обязан

Вторым по значению местом в районе начальства были тюрьмы. Но это были не настоящие тюрьмы. Это был центр перевоспитания. (В словаре «Малый Робер» сказано, что перевоспитание — это когда пере-воспитывают, то есть воспитывают заново. Валахе! «Малый Робер» тоже иногда плюет на всех с высокого дерева.) Там полковник Папа Добрый отнимал у пожирателя душ его колдовскую силу. Это был центр снятия колдовских чар.

Центр состоял из двух помещений. Одно, для мужчин, было как настоящая тюрьма, с решетками и тюремщиками. Охрану мужской тюрьмы, как и вообще всех важных объектов у полковника Папы Доброго, несли маленькие солдаты, девственники (девственники — это мальчики, которые еще не занимались любовью. Такие, как я).

В тюрьме содержались разные люди: и пленные, и политические заключенные, и правонарушители. И еще одна категория заключенных, не имевшая отношения ни к одной из вышеназванных: мужья тех женщин, которых полковник Папа Добрый захотел полюбить.

Центр снятия колдовских чар с женщин был похож на пансион. Там все было как в роскошном пансионе. Вот только женщины не имели права оттуда выходить.

Женщин там расколдовывали. Сеансы расколдовывания с ними проводил полковник Папа Добрый, наедине, долгими часами. Говорили, будто во время этих сеансов полковник Папа был совсем голый, и женщины тоже. Валахе!

Кроме того, в районе начальства был храм. Храм был открыт для всех религий. Все жители по воскресеньям должны были присутствовать на торжественной епископской мессе. Полковник Папа Добрый называл свою мессу епископской, потому что служил ее с епископским посохом. После мессы все слушали проповедь полковника Папы Доброго.

В проповеди он говорил о колдовских чарах, о злодействах колдунов. Говорил о предательстве, об ошибках других военачальников: Джонсона, Коромы, Роберта Сикиэ, Сэмюэла Доу. Говорил о страданиях, которые терпит либерийский народ под властью ОЛД (Объединенного либерийского движения), ЛСМ (Либерийского совета мира) и партии Коромы, которая тоже называет себя Национальный патриотический фронт Либерии.

В этот храм пассажиры наших автобусов пришли на экуменическую мессу. После экуменической мессы была проповедь. Она не отличалась от тех проповедей, какие бывали после епископской мессы.

И наконец, в районе начальства были домики из соломы и из волнистого листового железа, всего с десяток домиков. Из этого десятка пять домиков были собственностью полковника Папы Доброго. Никто никогда не знал, где он ночует сегодня. Потому что полковник Папа Добрый был важной шишкой, а вокруг шла межплеменная война. Никто не должен знать, где ночует важная шишка, так положено в условиях межплеменной войны.

В пяти других домиках были казармы для маленьких солдат.

Казармы для маленьких солдат, фафоро! Спали мы прямо на земле, на соломенных подстилках. Ели что угодно и где придется.

Поселение местных жителей, уроженцев Зорзора, начиналось за пределами укрепленного лагеря и тянулось примерно на километр. В нем были саманные домики и хижины. Среди жителей были яку и были гио. Яку и гио — это два племени чернокожих африканских негров, обитающие в этой части страны. Яку и гио были потомственными врагами людей из племени гере и племени кран. Гере и кран — два других племени чернокожих африканских негров, обитающие в другой части этой чертовой Либерии. Когда в Зорзор попадал человек из племени гере или кран, его пытали, а потом убивали, потому что так положено в межплеменных войнах. Межплеменные войны — это когда не признают людей из другого, не твоего племени.

В Зорзоре полковник Папа Добрый был властелином над жизнью и смертью всех, кто там жил. Он был начальником над селением и над всей округой, а главное, любимцем всех женщин. Фафоро! Валахе (клянусь Аллахом)!

Сразу после похорон маленького солдата, капитана Кида, полковник Папа Добрый занялся нашим устройством.

Меня поместили в казарму для маленьких солдат. Дали мне старую форму парашютиста, на взрослого. Мне она была велика, болталась как на вешалке. Состоялась торжественная церемония, во время которой полковник Папа Добрый самолично выдал мне «калаш» и присвоил звание лейтенанта.

Нам, маленьким солдатам, присваивали звания, чтобы мы выросли в собственных глазах. Среди нас были капитаны, майоры, полковники; низшим из всех было звание лейтенанта. Моим оружием был старый «калаш». Обращаться с ним меня научил сам полковник. Это было просто: нажмешь на спусковой крючок — и тра-тата, тра-тата… И косит всех кругом, живые люди валятся, как дохлые мухи.

Маму убитого младенца поместили к тем женщинам, которых надо было расколдовать. (Каждую женщину, которую надо было расколдовать, запирали голую, совсем голую, наедине с полковником Папой Добрым. Так положено при межплеменной войне.)

Полковник Папа Добрый был прямо-таки счастлив познакомиться с Якубой, счастлив, что у него появился свой григримен, замечательный григримен-мусульманин.

— Какие у тебя амулеты? — спросил полковник Папа Добрый.

— На все случаи жизни, — ответил Якуба.

— А против пуль есть?