Аллах не обязан

Полковник Папа Добрый по доброте своей устроил пансион для девочек. Девочек, чьи родители погибли во время войны. Там жили девочки младше семи лет. Девочки, которым было нечего есть и у которых еще не выросла грудь, чтобы они могли выйти замуж или стать маленькими солдатами. Это было проявлением великого милосердия по отношению к девочкам младше семи лет. Пансионом управляли монахини, учившие девочек чтению, письму и Закону Божию.

Монахини носили свои белые чепчики для отвода глаз; они занимались любовью, как все женщины, они занимались этим с полковником Папой Добрым. Потому что полковник Папа Добрый был первый петух в курятнике, потому что так повелось в жизни.

И вот однажды утром у тропинки, которая вела к реке, нашли одну из этих девочек: она была изнасилована и убита. Семилетняя малышка, изнасилованная и убитая. Это было такое удручающее зрелище, что полковник Папа Добрый заплакал горькими слезами (удручающий — значит причиняющий глубокую скорбь, «Ларусс»). Такой уйя-уйя, как полковник Папа Добрый, — и плакал горькими слезами. На это стоило посмотреть, такое не каждый день увидишь (уйя-уйя значит непутевый, бродяга, так сказано в «Словаре лексических особенностей»).

Погребальное бдение самолично организовал и провел полковник Папа Добрый, в сутане, с нашивками, запрятанными под сутаной амулетами, «калашом» и епископским посохом. Полковник Папа Добрый много танцевал, но пил умеренно. Потому что спиртное не идет на пользу полковнику Папе Доброму. Когда танец был окончен, он куда-то пошел и при этом трижды обернулся, чтобы четырежды взглянуть на небо. Перед ним оказался один из солдат, он взял его за руку, солдат встал. Полковник Папа Добрый вывел его на середину круга. Солдата звали Земоко. На Земоко была какая-то вина: он либо сам убил девочку, либо знал, кто это сделал. Полковник Папа Добрый опять проделал тот же трюк и указал на еще одного солдата. Этого солдата звали Вуруда. Вуруда либо сам убил девочку, либо знал, кто это сделал. Полковник Папа Добрый повторил свой трюк в третий раз и вывел на середину круга майора Сорвиголову. Сорвиголова либо сам убил девочку, либо знал, кто это сделал. Получалось, что в убийстве замешаны трое: Сорвиголова и еще два солдата. И они были немедленно арестованы, несмотря на их протесты и уверения в собственной невиновности (уверения в собственной невиновности, по «Ларуссу», — это когда человек говорит, что он невиновен).

На следующий день состоялся суд над убийцами девочки.

Полковник Папа Добрый был в сутане, при нашивках. Библия и Коран были у него под рукой. В общем, все было при нем. Публика сидела в храме, словно на мессе. На экуменической мессе. И в самом деле, хоть это была и не месса, церемония началась с молитвы. Полковник Папа Добрый велел троим обвиняемым поклясться на священных книгах. Они поклялись.

Полковник Папа Добрый спросил:

— Земоко, это ты убил Фати?

— Клянусь на Библии, это не я, это не я.

— Вуруда, это ты убил Фати?

Вуруда ответил, что это был не он.

Тот же вопрос был задан Сорвиголове, и ответ был опять отрицательный.

Тогда приступили к ордалии. На жаровню с горящими углями положили нож. Лезвие ножа раскалилось. Обвиняемые открыли рты, высунули языки. Полковник Папа Добрый несколько раз провел раскаленным лезвием по языку Земоко. Земоко не шелохнулся, закрыл рот и сел на место. Под аплодисменты публики. Настала очередь Вуруды. Вуруда под гром аплодисментов невозмутимо закрыл рот. Но когда полковник Папа Добрый с раскаленным ножом направился к Сорвиголове, майор Сорвиголова попятился и побежал к выходу. По церкви прокатилось изумленное «О-о!» (это значит: все, кто там был, хором сказали «О-о!», — так в «Ларуссе»). Майора Сорвиголову тут же поймали и скрутили.

Это он был преступником, это он убил бедняжку Фати. Сорвиголова во всем сознался и объяснил: в него вселился дьявол, который направлял все его поступки.

Его приговорили к расколдовыванию. Сеансы расколдовывания должны были длиться два сезона дождей. Если бы дьявол, вселившийся в Сорвиголову, остался непобежденным, убийцу ждала бы казнь. Публичная казнь. Его бы расстреляли из «калаша». Если дьявол будет изгнан, полковник Папа Добрый простит Сорвиголову. Потому что полковник Папа Добрый с его епископским посохом — это сама доброта. Но… Но Сорвиголова потеряет звание маленького солдата. Потому что, если маленький солдат совершил изнасилование и убийство, он уже не девственник. А кто не девственник, тот уже не может быть маленьким солдатом у полковника Папы Доброго. Вот так оно бывает; и тут нечего возразить. Он становится просто солдатом. Настоящим, взрослым солдатом.

Взрослым солдатам не полагается ни еды, ни жилья, они не получают никакой заработной платы. Быть маленьким солдатом, валахе! — это давало определенные преимущества. Солдат-ребенок был на особом положении. А Сорвиголова, даже если бы ему сохранили жизнь, не смог бы оставаться маленьким солдатом, потому что он больше не был девственником. Ньямокоде (паскудство)!