Аллах не обязан

Среди маленьких солдат была одна девочка по имени Сара. Красивая девочка, красоты у ней хватило бы на четверых, а гашиш и травку она расходовала за десятерых. В Зорзоре она потихоньку от всех стала подружкой Сорвиголовы. Поэтому она и пошла с нами. С тех пор как мы двинулись в путь, эти двое то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. И каждый раз она пользовалась этим для того, чтобы покурить гашиш и пожевать травку. Гашиша и травки у нас было в изобилии (в изобилии — значит в большом количестве). Да, в изобилии, потому что мы очистили склады Папы Доброго. Она бесперебойно курила и жевала (бесперебойно, по «Ларуссу», значит все время). Она стала совершенно чокнутая. На глазах у всех копалась в своей ньюссу-ньюссу. И просила Сорвиголову заняться с ней любовью прилюдно. А Сорвиголова постоянно ей отказывал, потому что мы очень торопились и были очень голодны. В какой-то момент она захотела отдохнуть и села, прислонившись к дереву. Сорвиголова сильно любил Сару. Он не мог бросить ее вот так. Но за нами была погоня. Мы не могли задерживаться. Сорвиголова хотел помочь ей встать, заставить ее идти с нами дальше. И она выпустила в него всю обойму. К счастью, она была совсем одуревшая, ничего не видела. И пули пролетели мимо. Но Сорвиголова в приступе гнева тоже схватился за автомат. Он выстрелил ей по ногам, и она уронила «калаш». Она завизжала как свинья, которую режут. А Сорвиголова был в отчаянии, в полном отчаянии.

Надо было оставить ее, бросить на произвол судьбы. И Сорвиголова никак не мог решиться. Она истошно вопила, звала маму, ругалась, несла всякую чушь. Сорвиголова подошел к ней, обнял ее и заплакал. Мы ушли, мы снова стали топтать дорогу, а они там все еще возились, обнимались, плакали. Вскоре нас нагнал Сорвиголова, он был один и плакал. Он оставил ее у этого дерева, в одиночестве, израненную, в крови. Эта негодница (нехорошая, злая девка) была не в состоянии идти. Вот будет пир для муравьев, маньянов и стервятников (пир — это великолепное угощение).

Если верить «Ларуссу», надгробное слово — это речь, произнесенная в честь какой-нибудь умершей знаменитости. Маленький солдат — самая большая знаменитость конца двадцатого века. Значит, когда маленький солдат умирает, надо произнести в его честь надгробное слово, то есть рассказать, как его угораздило стать маленьким солдатом в этом огромном, окаянном мире. Я произношу надгробное слово, когда мне хочется, я не обязан это делать каждый раз. Сейчас я делаю это для Сары, потому что у меня есть время, есть желание и потому что это будет интересно.

Отца Сары звали Буаке; он был моряком. Он плавал и плавал, только этим и занимался, непонятно даже, когда он ухитрился засадить Сару в живот ее матери. Мать Сары торговала вонючей рыбой на большом рынке в Монровии и только изредка занималась дочерью. Саре было пять лет, когда ее маму сбил насмерть какой-то пьяный водитель. Отец, уходя в плавание, доверил ее одной своей родственнице, которая поместила девочку к мадам Кокуи. Мадам Кокуи была коммерсантка и мать пятерых детей. Она сделала из Сары служанку и продавщицу бананов. Каждое утро, вымыв посуду и постирав белье, Сара шла продавать бананы на улицах Монровии и возвращалась домой ровно в шесть, чтобы поставить котелок на огонь и искупать младенца. Мадам Кокуи была очень дотошна в денежных делах, и очень придирчиво следила за тем, чтобы Сара возвращалась домой вовремя (дотошная, так же как и придирчивая, означает: строгая, требовательная).

Однажды утром какой-то маленький уличный воришка схватил гроздь бананов и удрал со всех ног. Сара побежала за ним, но не смогла догнать. Когда она пришла домой и рассказала, что случилось, мадам Кокуи была очень, очень недовольна. Мадам Кокуи накричала на Сару и обвинила ее в том, что она продала бананы, а на выручку купила себе сладостей. Напрасно Сара уверяла ее, что бананы стащил маленький воришка. Мадам Кокуи никак не могла успокоиться, ничего не хотела слышать. Она здорово отметелила Сару, заперла ее и оставила без ужина. А еще пригрозила: «В следующий раз отколочу тебя еще сильнее и запру на весь день без еды».

Следующий раз случился назавтра. Как всегда по утрам, Сара вышла из дому, неся на продажу бананы. Но тот же маленький воришка пришел опять с целой оравой приятелей, сцапал гроздь бананов и удрал. Сара бросилась его догонять. Его приятели, такие же маленькие воришки, только этого и ждали. Стоило Саре отойти, как они наложили лапу на все ее бананы (наложить лапу — значит завладеть, забрать себе, так сказано в «Ларуссе»).

Сара была в отчаянии. Целый день она проплакала, а когда увидела, что солнце склоняется к горизонту и скоро пора будет купать младенца, она решила просить милостыню. Чтобы отдать мадам Кокуи деньги за бананы. Но, на ее беду, люди в автомобилях оказались не очень-то щедрыми, и денег набралось слишком мало. Когда стемнело, она нашла себе место для ночлега среди тюков под навесом лавки Фара.