Аллегро с Дьяволом – II. Казань

Едва завернув, увидел моджахеда с черной всклокоченной бородой, который перерезал горло лежащего на земле Марадонны. Похоже, тот был уже мертв или серьезно ранен. Аркадий автоматной очередью опрокинул «духа» на спину, но опоздал. Моджахед успел перерезать парню горло.

В это время, так и не дождавшись выхода на связь высоты, в бой наконец-то вмешалась база, и вокруг высоты загремели взрывы, а «духи» еще перепрыгивали через окопы, стремясь быстрей оказаться на высоте, не сообразив в горячке, что в окопах гораздо безопасней.

Став как на картинке «Стрельба из положения стоя», Пастух стал расстреливать отставших «духов» короткими очередями, словно на стрельбище. Ему удалось отправить к праотцам пятерых моджахедов, когда, полоснув окоп очередью, на Пастуха прыгнул шестой. Аркадия словно кувалдой ударило в правый бок и откинуло к стенке окопа, но и его ответная очередь откинула нападавшего. Пастух посмотрел на быстро намокающий бок и болезненно поморщился: «Еще одна дырка, они, похоже, решили, что я из резины».

Он хотел было перезарядить автомат, когда узнал последнего, только что убитого им «духа». Это был Гасан, тот самый председатель ячейки НДПА в кишлаке, лежащем за их спиной. Встречались они лишь однажды, когда Пастух три недели назад прибыл из госпиталя на базу…

…Выпрыгнув из вертолета, Аркадий спросил у одного из подбежавших разгружать «вертушку» пехотинцев:

– Где штаб десантного батальона?

– Иди по дороге, – махнул тот рукой, показывая направление, хотя нужды в этом не было – дорога была одна. – С того края базы, с правой стороны ваш штаб, увидишь.

– Спасибо! – поблагодарил его Пастух.

«Меня послали, и я с благодарностью пошел», – подумал он, криво улыбнувшись.

Подходя к штабу, он увидел комбата – Батю. Тот разговаривал с каким-то декханином. Точнее, говорил больше афганец. Говорил явно горячась и при этом бурно жестикулируя, а хмурый Батя скупо и неохотно отвечал, пару раз пожав плечами.

Когда разговор закончился, дехканин отвернулся и Пастух увидел его глаза. В них бушевал океан чувств: и разочарование, и безнадежность, но пожалуй сильнее всего – ненависть. Когда афганец увидел Аркадия, его взгляд мгновенно смягчился и он приветливо, даже заискивающе, улыбнулся. Потом отвязал привязанного к столбику, нагруженного поклажей ишака и, заметно прихрамывая, отправился вон с базы, не забыв так же вежливо попрощаться с Батей. Тот задумчиво посмотрел ему вслед. Потом увидел Аркадия и скупо улыбнулся.

– Здорово, герой! Уже выздоровел, значит?

– Более-менее, товарищ майор.

– Орден получил?

Аркадий отрицательно мотнул головой.

– Ничего, скоро получишь. Документы ушли почти сразу.

Комбат замолчал и после продолжительной паузы, наконец, спросил:

– Про ребят знаешь?

В ответ последовал утвердительный кивок головой.

– Жаль ребят. Хорошая была группа.

– Их нашли? – последовал мрачный вопрос.

– Мы даже не знаем, в чью засаду они попали. Выкуп за тела тоже никто не просил пока. Что странно.

– Может, это не афганцы были?

– Может быть.

– Ребят там… А я в госпитале как кусок дерма провалялся… – сплюнув себе под ноги, выругался Аркадий.

– Это ты брось! – сурово приказал Батя. – Не казнись. Твоей вины в их смерти нет. Зайди-ка ко мне.

Они вошли в кабинет, и Батя достал два стакана и разлил по ним спирт из фляги.

– Помянем ребят.

Молча выпив, Пастух отказался от протянутого куска хлеба и просто занюхал кулаком. Они опять вышли на улицу.

– А кто это у тебя был, Бать?

– Когда? – переспросил комбат.

– Да передо мной, афганец.

– Ах, этот… Это Гасан, он из кишлака, что в паре километров отсюда. Воевал в правительственных войсках, списали по ранению. Вернулся домой, организовал ячейку НДПА. Сейчас просится в Союз.

– После нашего ухода ему тут долго прожить не дадут. Командование говорит, не имеем права. Пусть едет в Кабул, обращается в посольство и получает, как положено, визу, потом гражданство, если дадут. А у него в семье пять человек детей. На поездку ни времени, ни денег. Просит отправить его в Союз с любой колонной, авось оттуда не выгонят. Да кто ж его возьмет? Да даже если и возьмет, кто его через границу пустит без визы?

Вот так сержант, нужны были люди – агитировали за советскую власть, а теперь уходим и бросаем. На верную смерть, между прочим, бросаем…

Батя хотел еще, что-то добавить, но подбежал связист.

– Товарищ майор, вас командир полка вызывает.

– Иду. А ты давай бегом узнай, уехал Суржик или нет. Если не уехал, пусть сержанта захватит. Бегом!

Повернувшись к Аркадию, комбат не спеша добавил:

– Давай, Пастух, служи, да повнимательнее там. Там лейтенант…

Пастуху показалось, что по лицу комбата скользнула кривая усмешка, впрочем, может только показалось. Тем временем комбат продолжал, смотря в глаза Аркадия:

– Молодой, а обстановка тихая, как бы они там не расслабились. Ты уж присмотри за порядком. Давай, Пастух, я на тебя и на Лешего надеюсь!

И хлопнув его по плечу, комбат резко развернулся и направился к штабу.

Связист с веселой улыбкой обратился к Пастуху: