АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

— Я люблю Германию, это была первая страна, куда я поехал в детстве. У меня остались фантастические воспоминания о ней. Мне показалось интересным рассказать о войне 1918 года как бы, с точки зрения немцев. Во французских фильмах мы всегда стоим на стороне французов. Мне же было интересно попробовать встать на точку зрения немцев и этой девушки, рассказать всё с ее точки зрения. Любопытно, что немецкий продюсер и немецкая группа были очень тронуты этой историей, в которой их не показывали как злодеев, нацистов.

— Такой подход был бы невозможен по отношению ко Второй мировой войне.

— Конечно, нет. Но у нас речь о Первой мировой войне. Немцы проиграли войну, они унижены, чувствуется, что они мечтают о реванше. Тем удивительнее, что молодой француз приезжает в немецкий городок возложить цветы на могилу немецкого солдата.

— Какой стилистический подход вы избрали?

— Я почти сразу решил сделать фильм черно-белым, чтобы он казался более реалистичным. Когда речь заходит о тех годах, возникает ощущение, что цвета тогда вообще не было, будто люди тоже жили в черно-белом цвете. Таким способом я хотел помочь зрителю окунуться в нашу историю. Я уверен, что если снять вас сейчас снять в черно-белом изображении, то все решат, что вы тоже из 1918 года. Так начинает работать наша память и любовь к кино.

— Опирались ли вы в плане стилистики на какие-то живописные произведения?

— В целом, нет. Своей группе — художнику, костюмеру, оператору — я назвал три фильма в качестве отправных точек. Это исторические фильмы «Тэсс» Романа Полански, «Белая лента» Михаэля Ханеке и «Барри Линдон» Стенли Кубрика.

— Вы в который уже раз открываете новые актерские таланты…

— Пьер Нине — это актер, о котором я подумал сразу — он очень чуткий, какой-то по-особенному хрупкий, что очень важно для персонажа Адриана, но уже очень хорошо известен во Франции. На главную женскую роль у меня претендентки не было, я проводил кастинг в Германии, посмотрел множество девушек и сразу же, как только увидел Полу Бер, я понял, что это и есть моя Анна. Она была очень трогательной, сильной, хотя ей было всего 20 лет.

— Вы можете перестать быть режиссером? Я этот вопрос в разное время задавал вам не раз и не два…

— Конечно, могу! Сегодня утром я был на пляже, и я вовсе не был режиссером. Я просто плавал.

Сан-Себастьян, 2000, 2012

Берлин, 2002, 200

Венеция, 2004, 2014

Печатается впервые

Сергей Попов