АЛЛЕГРО VIDEO. Субъективная история кино

Склеить их в нечто связное, кажется, может лишь какой-то особый литературный язык, конгениальный всемирно известному янчевскому трэвеллингу — парящей, летящей, скользящей (как еще сказать?..) кинокамере, своим уникально-прихотливым движением умеющей ткать многофигурные мегакомпозиции.

От рассуждений о природе янчевского языка никуда не деться, без них никакое «идейное содержание» из фильма не извлечь. Вот и «Гороскоп Иисуса Христа» в который раз (чуть ли не в двадцатый) подтверждает, что у Янчо, как, может быть, ни у какого другого режиссера, стиль и объект повествования уравнены в эстетических правах.

Попробуй, растолкуй «вкратце», о чем «Гороскоп И. Х.», — получится весьма банальный расклад мозаичных смыслов: муки творчества — страх — любовь — видеонарциссизм — апокалипсис вчера: Сталин, 1956 год по-венгерски, 1968 год по-чешски — снова любовь — компьютеры и снова апокалипсис, только уже сегодня и завтра, — и снова видео, кажется, уже засосавшее в себя всю окружающую сущую жизнь… Сюда же, в этот конгломерат ощущений, видений, флэшбеков, клипов, цитат из Сталина, Ленина, Свердлова и… Вышинского. А в качестве гуманитарного аккомпанемента к этой кино-видео-траги-феерии — еще и отсылки к массе литературных источников, среди которых, конечно же, особое место по праву занимает более всего подходящий к случаю Франц Кафка: герой «Гороскопа», сыгранный замечательным актером Дьёрдем Черхалми, носит имя одного из самых печально популярных героев австрийского писателя — Йозефа К.

…Только так, наверное, — набрав воздух, можно хоть как-то передать беглые ощущения от этой картины, причем, чем больше ты описываешь происходящее, тем чаще попадаешь в объятия самого автора, который, собственно, и является главным героем повествования: Янчо — усматривающий, сравнивающий, анализирующий, выпытывающий… Так было и пятнадцать лет назад, так и сейчас, что говорит о его своеобразном авангардистском постоянстве, если вообще авангардизм может быть каким бы то ни было образом увязан с консерватизмом и вообще с понятием традиции, пусть даже речь идет о субъективной, личной традиции одного, отдельно взятого режиссера.

Кажется, что, схватывая на лету некий стоп-кадр, устоявшуюся и вроде бы законченную в себе метафору (например, кинохроника посещения Н. С. Хрущёвым Венгрии по ТВ: резкий жест руки, держащей видеокамеру, снятый на ближнем киноплане, «обрезает» видеоизображение на плане дальнем, и таких динамических мини-метафор в фильме пруд пруди), ты вольно или невольно как бы вырываешь из песни одну ноту, которая сама по себе, в общем-то, мало что значит — надо постараться «спеть» хотя бы один ее такт.

Одно ясно: мелодия Янчо звучит в фильме все печальнее и печальнее. Сарказму здесь просто-таки нет предела.

Ведь действительно, по Янчо, для героя Йозеф К. — самое подходящее имя, и вся эта его любовь, увиденная в разных измерениях и приближениях, так расслоена, разобрана на визуальные составляющие, что уже выглядит эфемерным пластическим обманом, она растиражирована и обесценена в заученных эротических ритуалах.

Все зыбко, неоправданно, все балансирует между и на.

Не мир, а батут или, если хотите, болото. И взирающий на все это и провоцирующий всё это Янчо-поэт уже не может обойтись неоавангардистским «классицизмом» той же «Электры». Разве что взгляд остался тем же — бегающим, выпытывающим, выуживающим, а декорации-то меняются, они, бывшие некогда четкой, открытой всем пространствам дальней линией кадра, теперь заставлены урбанистической толкотней, и вместо блаженного горизонта мы видим мутноватый экран «Сони», искусственно пытающийся расширить, расшуровать сдавленное пространство.

Это мне чем-то напомнило стихи Вознесенского конца 1960-х: ворох разностильных метафор, сыпавшихся в беспорядке на наше сознание — какую ухватишь, твоя — и соединенных весьма произвольно понимаемыми автором рифмами и ритмами…

Еще раз, напоследок, прислушаемся: «Дубинушка» на венгерском языке. «Полюшко-поле», а далее: «Сосредоточив беспредельную власть в своих руках…» (цитирую по памяти, не проверял по ПСС, но смысл вам известен), а далее: «По данным нашего компьютера, факт существования Иисуса Христа весьма проблематичен…»

Неугомонный, предостерегающий нас от конца света Миклош Янчо в который раз пытается отыскать в себе, в нас точку опоры, чтобы мир, наконец, обрел стабильность, покой, надежду, хотя бы и в видеопредвкушении апокалипсиса. Вам не по душе такое резюме? Честно говоря, мне тоже. В нем как-то мало Янчо. Ему на этом не остановиться, он снова пускается в путь, разрезая, вспарывая кинообъективом всё новые и новые пространства…

«ЧТО ИЩЕТ ОН?..»

1985–2020

БЛАГОДАРЮ ТЕХ, БЕЗ КОГО ЭТА КНИГА БЫЛА БЫ НЕВОЗМОЖНА:

АСЯ КОЛОДИЖНЕР

а также

ближайшие коллеги и соратники по программе «КИНЕСКОП»

ИЛЬЯ КОПЫЛОВ

МИХАИЛ КУКИН

АЛЕКСЕЙ ВАСИН

АЛЕКСЕЙ КОЧКИН

ИЛЬЯ КАЧЕРЖУК

АРТЕМ ФАДЕЕВ

АЛЕКСАНДР КАПЛУН

АЛЕКСЕЙ КОЧКИН

редактор книги

ИГОРЬ САВЕЛЬЕВ

переводчики

МАРИЯ ТЕРАКОПЯН

СВЕТЛАНА СИЛАКОВА

ЛЮДМИЛА СКАЛОВА