Аллея - демон районного значения

– Иногда, Деличка, с людьми нужно поступать жестко, для их же блага, – суккуба посмотрела в глаза партнера по деловым переговорам.

– Я понимаю, Аллея. Я управляю коллективом, причем, в основном, женским, и уже всякого повидала, – Оболенская улыбнулась.

– Пойдем попьем чаю, с теми самыми, покупными-шоколадными, – суккуба улыбнулась, положила ошейник на тумбочку, а затем выходя из спальни сказала через плечо, – девочки и Аколит будут через пятнадцать минут.

Через полчаса Алексей проводил Аделаиду Владиславовну до машины. С предварительным посещением «ковена».

Вернувшись в квартиру, он застал дискуссию о дальнейших действиях относительно Валентины Коваленко – извещать мужа Вали, Николая, о новой «жизни» его ненаглядной, или нет, а если извещать, то ставить ему ментальный усилитель или нет. Сама Валя тоже участвующая в обсуждении настаивала на оповещении и установке. Нина тоже придерживалась этой позиции, Аллея и Катя считали, что установка усилителя повлечет за собой необходимость принятия клятвы, и это может быть неприемлемо для молодого человека.

Колишкин выслушав всё и будучи опрошен о своем мнении по этому вопросу, вынес вердикт:

– Раз все за то, что сказать о нынешнем статусе Вали, давайте его и спросим. Хотя сдается мне, он попросит усилитель, не взирая ни на что. И кстати, если будем ставить усилитель, преобразователь-батарейку мужику как мне тоже поставим?

– Необходимо за неделю, как у вас говорят – «кровь из носа», соорудить электрический преобразователь. От него мы тогда хоть тысячу душ запитаем. Нужно доделать проходной портал, а то скоро у наших школьниц каникулы, – суккуба посмотрела на Катю с Ниной сидящих на диване и подмигнула им. Это действо вызвало счастливые выражения лиц у обоих девочек.

– А что решили по Санитару, и тому мужику, который помер во время собственного передела имущества? – Алексей посмотрел на демоницу.

– Девочки завтра в школе, а мы с тобой и Тимуром сходим туда, и по мере возможностей решим все вопросы, – а к Коваленкам сходим сегодня, часов в девять. Надеюсь с ребенком он не застимулирует себя алкоголем до невменяемого состояния.

* * *

– Здравствуй Виктор, – вошедшая в обеденную залу женщина обняла за плечи сидящего за столом мужчину и поцеловала его в щёку. Затем она прошла к противоположному концу стола, села на стул, и сказала стоящей у выхода служанке, – Света, принеси кофе.

– У тебя что-то произошло? – спросивший закрыл ноутбук, в котором что-то читал, и заинтересованно посмотрел на жену, – ты уже года три меня не обнимала.

– Сегодня с утра у меня были самые безумные деловые переговоры за всю жизнь, – дама посмотрела в пространство, – суть предложения в том, чтобы организовать производство синтетических камней и изделий из них, причем не только ювелирных изделий, но и предметов… культа и различных предметов из области фэнтези-культуры. Мой партнер обещает обеспечить гарантированный сбыт. Как ты смотришь на то, что я продам квартиру в Лондоне?

– Это предложение не пустышка? – с интересом спросил мужчина, – квартира твоя, и если оно того стоит, то я не против.

– Нет, – уверенно сказала супруга, – даже если не получится с тем рынком сбыта, изделия успешно разойдутся по нашим каналам.

– Она показала мне образцы… и это было, – женщина нежно провела пальцами по губам, – восхитительно прекрасно… Я бы купила половину вещей для себя, а изделий было больше двух сотен. И все оригинальные и неповторимые по стилю.

– Интересно, а я могу посмотреть эту коллекцию? – мужчина сложил руки на груди, – и кто эта твоя партнерша, я ее знаю?

– Вещи только в виде изображений, носитель всего один, и она опасается нежелательной огласки до начала работы проекта, – дама посмотрела на чашку кофе, которое принесла служанка, – я познакомлю вас позже.

* * *

Николай Коваленко сидел на кухне и смотрел на полный стакан водки. Похороны и поминки закончились. Злата была накормлена и уже час как спала. А он провел этот час на кухне, смотря на стакан лекарства от горя, так и не прикоснувшись к нему, и анализировал свое состояние. И та картина, что перед ним представала, его совершенно не радовала. По тому что горечь утраты при ближайшем рассмотрении оказалась банальной жалостью к самому себе. Ему было жутко жаль СЕБЯ, за то, что рядом не будет такой хорошей женщины как Валя. Ему было чрезвычайно жаль СЕБЯ, за то, что он остался отцом-одиночкой. Ему было жаль СЕБЯ, за то, что не с кем будет делить радости и горести этой жизни. Жаль СЕБЯ за чувство разорванной любви. И осознание этого, понятие всего произошедшего, оказавшегося проявлением махровейшего эгоизма, обескураживали молодого человека. Через призму психологического анализа, у стакана с водкой, любовь, семейная жизнь, да и само понятие жизнь, приобретали какой-то другой, не совсем красивый смысл…

Эти темные размышления были прерваны трелью дверного звонка.