Аллея кошмаров

Она протянула ему тарелку яичницы.

На подушке у дверей сидел Джо Пласки, раскладывая письма по стопкам – для каждого штата своей. Почтальон сгружал письма у дороги, в бочонок с надписью «ЗЕНА – ПЛАСКИ»; обычного почтового ящика не хватало.

– Он начал меня обрабатывать дубинкой… – Стэн умолк, не донеся вилку до рта и напряженно глядя на Джо. – Ну, я и не выдержал. Захватил его в нами-дзудзи и не выпускал, пока он не перестал трепыхаться.

Зена замерла.

– О господи, – выдохнула она и покосилась на Джо Пласки, который безмятежно продолжал раскладывать почту. – Ну, раз оно вышло так, как ты рассказываешь, то, ясное дело, тут было либо ты, либо он. Японский приемчик – он ведь смертельный. Но тебе теперь несдобровать. Ты наверняка объявлен в розыск. Так что держись тише воды ниже травы. И побыстрее уходи подальше.

Зена стряхнула оцепенение.

– Ну, пока мы его не подкормим, никуда он не уйдет. Глянь, как изголодался, чисто скелет. Вот тебе еще кофе, Стэн. Джо, а что же ему теперь делать? Мы же не можем…

Джо улыбнулся шире, но взгляд темных глаз стал задумчивым.

– Пальчики взяли? – наконец спросил он.

– Нет, – ответил Стэн, тяжело сглотнув. – Если арестовывают за бродяжничество, отпечатки пальцев не берут. А по словесному портрету – светловолосый попрошайка, приторговывающий гороскопами.

– Тебя не фотографировали? – подумав, спросил Джо.

– Нет. Оштрафовали и выгнали из города.

Акробат-калека сдвинул в сторону стопки конвертов и поскакал на руках к лестнице, ведущей в спальни на чердаке. Поднявшись по ступенькам, он скрылся наверху. На потолке зашуршало – Джо передвигался по второму этажу.

Стэн отставил пустую тарелку, взял сигарету из пачки на подоконнике.

– Зена, моя жизнь превратилась в сущий кошмар. В кошмарный сон. Не знаю, что на меня накатило. Нет, я понимаю, что Молли меня никогда не простит. Я очень рад за нее. Надеюсь, она нашла себе хорошего мужа. Видит бог, она заслужила. Ты только не говори ей, что меня видела. Пусть она обо мне забудет. Мне с ней выпал шанс, но я его упустил. Да я все упустил.

Зена повернулась к нему. На мокрых руках блестела мыльная пена.

– А чем ты дальше собираешься промышлять, Стэн?

Он уставился на тлеющий кончик сигареты.

– Не знаю. Хоть убей, не знаю. Бродяжничать, наверно. Мне ж теперь сеансов устраивать нельзя.

Медленно спустившись по лестнице, Джо Пласки внес на кухню рулон холста и аккуратно расстелил его на линолеуме. На ярко раскрашенных полотнищах красовались огромные ладони, на которых разными цветами были помечены папиллярные линии, холмики и бугорки и надписаны пояснения.

– В прошлом сезоне с нами работала Софи Эйдельсон. Вот, оставила у нас за ненадобностью, – сказал он. – Может, тебе пригодится. В соседнем городке всю неделю выступает труппа Макгроу и Кауфмана. Попробуй устроиться к ним. Среди цирковых легко затеряться.

Зена быстро вытерла руки и сказала:

– Стэн, дай-ка мне сигарету. А правда, Джо здорово придумал! Загримируешься под индуса, вместо халата наденешь мое синее шелковое кимоно, повяжешь тюрбан…

Великий Стэнтон пригладил волосы и опустился на колени рядом с Джо, разглядывая полотнища. На его лице отразилась работа мысли, будто у человека, очнувшегося от долгого сна.

– Боже мой, Джо, да это просто манна небесная! Нужен только складной столик и навес. Им же требуется не столько хиромант, сколько зазывала. О господи, как оно все кстати…

Джо Пласки отполз в сторону, поднял мешок писем, которые надо было отправить, взвалил его на плечо и, закусив край дерюги, запрыгал на руках к двери.

– Боюсь, почтальона пропустим, – процедил он сквозь сжатые зубы. – А вы тут разбирайтесь.

Когда Джо ушел, Зена налила себе кофе, предложила чашку Стэну, но он помотал головой, продолжая смотреть на полотнища.

– Стэн, – начала Зена, явно собираясь сказать то, что предназначалось только для них двоих; она говорила торопливо, чтобы успеть до возвращения Джо. – Стэн, я у тебя вот что хочу спросить. Про Пита. Дело давнее, конечно. Боль уже забылась, и теперь мне иногда кажется, что он умер не горьким пьяницей, а на вершине славы. Знаешь, я как-то подумала… если юнец запал на женщину и ему хочется затащить ее в постель… Ты же был совсем мальчишкой, женщин совсем не знал. Ну а в те годы Зена была хороша, ничего не скажешь. Я к чему клоню… понимаешь, Пит сам не выпил бы денатурат. А ты не знал, что денатуратом можно отравиться… В общем, признайся…

Великий Стэнтон встал, сунул руки в карманы, сделал шаг к двери, подставляя голову солнечным лучам – горячая вода и мыло вернули волосам золотистый цвет. По кухне разнесся звучный вкрадчивый голос:

– Зена, скажи мне, а ты помнишь фамилию Пита?

– Ну… она указана на нашем свидетельстве о браке. Помню, конечно, хотя Пита никогда по фамилии не называли, да я и сама ею не пользовалась.

– Значит, я ее никогда не слышал и просто так не угадаю, верно? А теперь сконцентрируйся. Думай о ней.

– Стэн, ты чего?

– Думай! Она начинается с буквы К?

Зена кивнула, недоуменно наморщив лоб и приоткрыв рот.

– Думай! К… Р… А…

– Боже мой!

– Фамилия Пита – Крамбейн.