Аллея ловушек

– Это потайной ход в дальний конец сада, – сказал Артур. – Он абсолютно безопасен. Вы должны тут же исчезнуть, пока они не…

Элина услышала в прихожей странный шум, и на секунду любопытство в ней перевесило тревогу. Отважившись, она заглянула за угол. На внутренней стороне двери внезапно проявился герб магистров сладкомагии. Он переливался, словно неоновая вывеска. А затем – под звук, напомнивший ей потрескивание огня в камине, – в магическом сиянии герба возник какой-то размытый силуэт. Судя по всему, магистры входили не в дверь, как все обычные люди, а через – да, через что? Через магический портал?

Внезапно Артур втянул её назад в комнату-библиотеку:

– Элина! Вам нужно уходить!

Кивнув, она поспешно полезла в люк. Артуру каким-то образом удалось уговорить Чарли спрятаться, потому что та уже ждала её внизу. Люк захлопнулся, а наверху загрохотало. Элина решила, что Артур возвращает на место ковёр и журнальный столик.

Как же тут было темно! И почему-то пахло корицей.

– Брр, жуть какая! – поёжилась Чарли.

– Да, – прошептала в ответ Элина. Она не видела ничего дальше своей руки. – Вот бы нам сейчас леденец «Светлячок»!

В следующее мгновение Чарли, вытащив мобильник, включила фонарик:

– Ну вот, на этот раз техника рулит!

Они находились в невзрачном коридоре с тёмными каменными стенами и таким низким потолком, что, стоя, почти касались его головами.

– Надо уходить, – сказала Чарли.

Вдруг над ними послышались шаги.

В библиотеку кто-то вошёл! Может, магистры?

– Садитесь же! – услышала Элина голос госпожи Цукерхут. – Позвольте вам что-нибудь предложить! Есть свежая бузина, а может, хотите чаю?

– Спасибо, ничего не нужно, – ответила какая-то женщина.

Элина окаменела. Это голос госпожи Боне!

– Лучше сразу перейдём к делу, – строго сказал какой-то мужчина.

Элина с Чарли переглянулись: они остаются! Рискуют они или нет, но, если сюда заявились сразу двое из Музея конфетных искусств, это не предвещает ничего хорошего.

Глава 17

– Что ж, госпожа Боне, – сказала госпожа Цукерхут, стараясь сохранять вежливый тон, – мы хоть и оповестили вас о сломанном поне моего сына, но то, что ради пона целых два магистра покидают Музей, представляется мне всё же несколько… необычным. Я думала, вы кого-нибудь пошлёте за ним.

Необычно! Это мягко сказано! Когда Вивьен Алдрич без разбору заколдовывала людей, магистры и не пошевелились…

Элину поразило, что она вообще хоть что-то слышала. Голоса звучали приглушённо, но довольно чётко. Но это означало, что им с Чарли нужно сидеть тихо, как мыши.

В ту же секунду Чарли пискнула:

– Паук!

– Что это за звуки? – послышался мужской голос.

Госпожа Цукерхут, которая и не подозревала, что у неё под ногами прячутся две девочки, ответила:

– Должно быть, на улице играют дети. В Музее конфетных искусств, очевидно, ничего подобного не услышишь, но в Белони всюду жизнь, мистер Алдрич.

Теперь Элина и сама чуть не пискнула. Алдрич? Как и Вивьен?

– Что нам делать? – шепнула Чарли. – Они нас слышат.

«Шевели мозгами!» – в панике думала Элина. И тут её взгляд упал на браслет Чарли.

Ну, конечно! «Тише, мыши – кот на крыше»! Вот оно, решение!

Ухватив Чарли за запястье, Элина молча показала на браслет с мятными сердечками, который подруга купила на Аллее горькой сладости. Тут же сообразив, Чарли принялась возиться с браслетом. Одно из мятных сердечек она протянула Элине, а второе сняла для себя. Какое счастье, что Чарли купила этот браслет!

Мятное сердечко было маленьким, как монетка в один цент, и лёгким как пёрышко. Элина положила его на язык, и оно сразу растаяло, словно порошок для приготовления шипучки. Свежий и прохладный вкус мяты дополняла нотка сладости, что-то наподобие клубничного йогурта. У Элины ненадолго заложило уши, как бывает, когда в бассейне слишком резко уходишь под воду, но это быстро прошло.

Элина вопросительно взглянула на Чарли. Та шевелила губами, но тишины ничто не нарушало. Тогда она, отважившись, осторожно щёлкнула пальцами – ничего. Такое ощущение, будто их с Чарли поставили на беззвучный режим. Класс!

– Необычными, как вы изволите выражаться, были обстоятельства, связанные с вашим сообщением, Абигайль, – сказал господин Алдрич. – Настало время мне лично убедиться, что ваша семья по-прежнему соблюдает договор Пико, после того как вы доверили этим детям нашу общую тайну.

Элина была удивлена: Алдрич назвал госпожу Цукерхут по имени, так, словно они знакомы – пусть даже и прозвучало это не слишком дружелюбно.

– Мы храним верность договору, – спокойно ответила госпожа Цукерхут. – И я не понимаю, что могло заставить вас думать о нас иначе.

– Наш визит – не более чем мера предосторожности, – заверила госпожа Боне. – Вы правильно поступили, проинформировав нас о неисправном поне сына.

– Вы сообщили, что пон получил повреждение в результате неудачного стечения обстоятельств, но не рассказали никаких подробностей о безуспешном ремонте. Ваша история звучит совершенно неубедительно, – сказал господин Алдрич.

Ой-ой! Этот тип говорит с такой неприязнью! Вот только почему?