Аллен Даллес

Несколько раз руководство фирмы получало запросы, как реагировать на просьбы юридической защиты, поступавшие от германских предпринимателей еврейского происхождения, которые подвергались ограничениям и преследованиям. По требованию Фостера на эти вопросы давались ответы в том духе, что представительство фирмы должно избегать контактов с этими лицами. В тех же случаях, когда с ними были подписаны формальные соглашения о представительстве интересов, их следовало прерывать под любыми удобными предлогами¹⁰⁷

. Фактически фирма «Салливан энд Кромвелл» оказывалась в оппозиции политике правительства Рузвельта, который всё более склонялся к осуждению гитлеровского режима. Прослеживая настроения в этой фирме, советники Белого дома отмечали, что между братьями Даллес возникли некоторые расхождения в оценке ситуации в Германии, что позиция Аллена Даллеса ближе к правительственным установкам¹⁰⁸

.

Вскоре после второй поездки Аллена в Германию, летом 1935 года состоялась встреча основных партнёров «Салливан энд Кромвелл». За большим столом в конференц-зале резиденции фирмы на Уолл-стрите под председательством Джона Фостера Даллеса собрались наиболее видные и богатые американские юристы, заслужившие уважение в деловом мире массой выигранных дел. Рассматривался вопрос о дальнейшей работе фирмы с германскими партнёрами. Джон Фостер открыл встречу вступительным словом, в котором твёрдо настаивал на продолжении операций в Германии, предупреждая, что утрата связей с партнёрами в этой крупнейшей европейской стране принесёт фирме огромные убытки и, главное, подорвёт её престиж в других заокеанских странах.

Основным оппонентом оказался младший брат. Ссылаясь на свои впечатления от недавнего посещения рейха, Аллен настаивал на том, что дальнейшее обслуживание германского делового мира стало невозможным. Он говорил: «Там теперь нет никакой возможности практиковать. Люди приходят к вам, чтобы попросить совета, как обойти закон, а не как относиться к закону с уважением. Когда такое происходит, вы перестаёте быть юристом»¹⁰⁹

.

Можно не сомневаться, что, произнося эти высокопарные слова, Аллен в значительной степени лукавил. В его юридической практике было немало случаев, когда он, находя всевозможные правовые и логические уловки, успешно помогал своим клиентам обойти существовавшее законодательство. В данном же случае речь шла о том, что обойти нацистское тоталитарное и в то же время демагогическое законодательство было крайне сложно. Суды выносили вердикты, угодные Гитлеру и его клике. Американским юристам становилось невероятно тяжело работать в Германии, не вступая в конфликты с её властями. В то же время продолжение работы в нацистской Германии безусловно осложняло положение фирмы «Салливан энд Кромвелл» на родине, население которой в подавляющем большинстве осуждало гитлеровский режим, причём на аналогичных позициях стояло высшее государственное руководство во главе с Рузвельтом. В образе мыслей, в ментальности Аллена Даллеса явно преобладали рассуждения, чувства, в какой-то степени инстинкты разведчика. Они подавляли внутренние контраргументы юриста и бизнесмена. Аллен всё более понимал, что в перспективе активные контакты с нацистской Германией окажутся вредными для его фирмы.

Старший брат не разделял этих соображений. Он оставался юристом, дельцом и потому мыслил с формальных позиций. При всех высокоморальных рассуждениях, к которым был склонен старший брат, он со значительно бо́льшим трудом и медленнее, чем Аллен, осознавал опасность гитлеровского режима для всего мира. Его приверженность германской культуре, германским строгим порядкам, не говоря уже об интересах бизнеса, ослепляла его при рассуждениях о сущности гитлеровского режима и всей ситуации в Германии после прихода нацистов к власти. Фостер рассматривал их как опору против коммунистической опасности в центре Европы, как щит в борьбе против проникновения большевизма в Западную Европу при помощи послушных Сталину коммунистических партий, а не как тоталитарную систему, для лидеров которой хороши были все средства, включая массовые убийства, геноцид евреев, территориальные захваты во имя создания в Европе и за её пределами Тысячелетнего рейха. Фостер считал Великобританию и Францию «статичными», а Германию «динамичным» государством. В своих книгах, в частности в работе об искусстве разведки, Аллен явно преувеличивал дальновидность и аналитические способности своего брата, идеализируя его, скорее всего искренне, под влиянием родственных чувств¹¹⁰.