Аллергия на кота Базилио

– Мы тогда жили в деревне Повалково. Отца я не помню, а мама постоянно работала. С мая по ноябрь она сдавала дом, мы с ней перебирались в летнюю кухню. Когда мне лет шесть исполнилось, появилась тетя Ира с мальчиком Павликом. Он был моим ровесником, или на год старше. Я рос тихим, любил читать или собирать пазлы, а у Павлика мотор зажужжал в заднице. Разница менталитетов не помешала нам подружиться. Тетя Ира оказалась хорошей такой. Мама, уходя на смену, оставляла еду. Мне приходилось есть суп холодным, не разрешалось в отсутствие взрослых газовую плиту включать. И спал я один. Медсестры сутками работают. Тетя Ира быстро узнала, какой у нас распорядок дня, и велела:

– Никита, когда твоя мама на службе, ты ешь и ночуешь у нас!

– И правда, милая женщина, – согласилась я.

– У нее еще дочка была, – вспомнил мой собеседник, – я ее пару раз видел. Она была намного старше Павлика, может, лет на десять, хотя нет, больше. Имени ее я не помню. Один раз я спросил:

– Тетя Ира, где сестра Павлика живет?

Она ответила:

– Моя дочка – мастер спорта, получила много медалей на разных соревнованиях. Она постоянно тренируется, поэтому живет в интернате для чемпионов.

Павлик рассказал, что мать девочку не любила, ей надо платья покупать и ест она много. А в приюте вкусно кормят, дают одежду и обувь бесплатно.

Один раз друг предложил мне пойти в дальний лес. Я ему объяснил:

– Мне туда ходить не разрешают, там Ванька-смерть живет!

Павлуха в ответ:

– Вот-вот. Охота мне на него посмотреть. Надо подождать, когда тетя Юлия на дежурство уйдет, а моя мама на автобусе за продуктами уедет, мы туда-сюда сносимся, успеем вернуться, и никто не узнает, чем мы занимались.

Никита вытер бумажным платком испачканные мороженым пальцы.

– Мне совсем не хотелось смотреть на того, кто людей жизни лишает. В деревне жил дедушка Миша, он всем объяснял, и детям, и взрослым: «Лес, где находятся развалины, проклят. Ванька-смерть там много столетий орудует. Он монахов убивал, которые деревья сажали. Даже не думайте туда ходить. Назад живыми не вернетесь». Понятно, что дети боялись, да и взрослые опасались. Очень уж дед убедительно говорил. Но Павлик был из породы людей, которые слышат: «Не делай этого», и тут же делают. Например, мать ему запрещала к колодцу подходить, так он сел в ведро и вниз съехал. Его потом вытаскивали. «Не купайся в озере, там ключи со дна холодные бьют». Ага! Он сразу к воде направился, тонуть стал, хорошо, что мимо сосед шел, спас Пашку и отлупил его. Паша был просто огонь. А я тихий, боязливый, он меня на «слабо» взял. «Слабо тебе в лес пойти, Ваньку-смерть боишься, я всем расскажу, какой ты, Никита, трус, как девчонка». У него фраза была любимая: «Всем расскажу, как ты…» Я испугался, что меня потом мальчишки задразнят, играть со мной не станут, и отправился с Павлухой в лес.

Никита покачал головой.

– Наш поход – это иллюстрация к пословице: «План написан на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». По предположению Павлика, Ванька-смерть жил в лесу неподалеку от оврага. Схему он на листке начертил.

Никита рассмеялся.

– Отличная схема, нарисованы палки, написано: «Елки» и несколько стрелок. Если учесть, что мы были в еловом бору, то просто супер. Бродили мы, бродили и очутились на развалинах. Павлик повеселел.

– Нашли дом Ваньки-смерть! Дед Миша говорит, что он там живет. Давай внутри посмотрим. Или ты боишься? Всем расскажу, какой ты трус!

Я согласился, хотя вообще не хотел туда лезть. Мы начали там шарить. Некоторые стены сохранились кое-где нормальной высоты, кое-где почти разрушились. Нашли кружку алюминиевую, помятую. Павлик обрадовался:

– Так я и знал, что у Ваньки тут жилье, надо его подождать, потом напугать, палкой побить.

И тут раздались голоса, мы спрятались в руинах, я сидел смирно, а Павлик решил посмотреть, что происходит, высунулся в оконный проем, потом выбежал из укрытия и закричал:

– Я всем расскажу, как вы их убили!

Глава двадцать восьмая

Никита провел ладонью по лицу.

– Дальше все помню, как в тумане. Выглянул я в то же окно, куда Паша смотрел, заметил двух человек, они лежали на траве спиной вверх, на головы мешки наброшены, руки в разные стороны раскинуты. И пара мужчин стояла спиной к развалинам, поэтому они меня не видели. Далее все было, как в кино! Замедленная съемка: Павлик подходит к дядькам, которые стоят, рот открывает, а я голоса его не слышу. Один незнакомец отталкивает Пашку, тот падает головой на камень, и… кровь, кровь, кровь… Все, конец! Провал. Темнота! Открыл глаза я в больнице. Мама в слезах сидит рядом, кричит: «Очнулся». Меня расспрашивать стали, я молчал. Почему? Очень боялся: вдруг ругать будут, что в лес без разрешения пошел. А когда вопросы про Павлика услышал, совсем струхнул, решил: скажу, что он кричал на мужиков, которые людей убили, сразу милицию вызовут, меня жизни лишат.

– За что? – удивилась я.