Аллергия на убийства

Остаток выходных я провела, не сводя глаз с телефона, в надежде получить весточку от Якобовича. Всякий раз, когда чёртов аппарат тренькал, я задыхалась от волнения.

В воскресенье утром позвонила Эллен («Просто так, поздороваться»). Одна её знакомая, которая несколько лет назад перебралась в Таксон, приехала по делам в Нью-Йорк и проведёт с ней день — Эллен сводит её в театр, а потом на ужин в очень модный и дорогой ресторан.

— Так здорово будет пообщаться с Робертой после стольких лет разлуки, — радовалась она. — Прямо жду не дождусь нашей встречи.

Эллен казалась такой весёлой. Мне даже думать не хотелось, какое разочарование ей предстояло, по моим опасениям, пережить.

Через час позвонила моя соседка Барбара — поинтересовалась, не желаю ли я сходить вечерком в кино. Я объявила, что ужинаю у Эллен. (А по-вашему, лучше было сказать, что у меня нет настроения терпеть её придирки и «добрые» советы?)

Затем, незадолго до полудня, настал черёд Джеки. Она интересовалась моим самочувствием. Не сразу до меня дошло, что её забота вызвана нашим разговором о Стюарте. Я заверила, что всё отлично. Мне не терпелось поскорей закончить разговор, и не только потому, что боялась пропустить звонок Франка Якобовича, но и потому, что нелегко болтать о пустяках, когда от волнения места себе не находишь. Однако со стороны Джеки было действительно очень мило проявить такое внимание, и мне не хотелось её обижать (видит бог!), посему я, на свою голову, спросила, как поживает Дервин.

Джеки радостно — и нескончаемо — зачирикала о своём поношенном ухажёре из бридж-клуба, а я вставляла в нужных местах «Здорово», «Отлично», «Какая прелесть» и т. д. и т. п. К счастью, минут через пятнадцать на линии послышался сигнал, и я объяснила подруге, что жду важного звонка из полиции.

— Да мне и самой пора, — сообщила она. — Между прочим, я ещё не обедала! — Судя по тону, виновата в этом была я.

Секундой позже я приветствовала дожидавшегося своей очереди абонента едва слышным «алло», до того в зобу дыхание спёрло.

— Это хто? — раздался в трубке незнакомый старческий голос.

Что ж, по крайней мере от Джеки избавилась.

Я не оставляла надежды на звонок Якобовича до полуночи. Но и потом принимала ванну с открытой дверью — на всякий случай.

В понедельник я едва не била себя по рукам, когда они тянулись к телефонной трубке. Приходилось снова и снова напоминать себе, что нельзя быть такой назойливой, что сержант позвонит сам, как только ему будет что сообщить.

В четверть первого я жевала сандвич прямо на рабочем месте (и мысли не допуская, чтобы отлучиться на обед), когда Якобович наконец-то объявился.

— Только что говорил с медэкспертом. Так вот, по поводу вашего вопроса: нет, как раз этого они не искали. Не видели оснований.

И мне вдруг стало предельно ясно, что Кэтрин Корвин была убита.

Метёлкой из перьев для смахивания пыли.

Глава 26

Тут надо вернуться к полицейским снимкам, которые я изучала в кабинете сержанта Якобовича.

На крупном плане столика вишнёвого дерева я заметила метёлку для пыли, которая лежала почти напротив телефона. А столик стоял прямо посредине библиотеки!

Понимаете, о чём я? Луиза — когда я на днях с ней разговаривала — с полной уверенностью заявила, что Кэтрин перехватила её на пороге библиотеки — она как раз собиралась начать там уборку. Луиза была так рада, что девочка проголодалась, что, по её словам, «бросила всё» — в смысле, все уборочные причиндалы — и побежала на кухню готовить обед.

Показания экономки я самолично записала — вот они, у меня в папочке, чёрным по белому. И что же? Раз сто перечитав, я так и не сподобилась заметить противоречие между словами Луизы и полицейским фото.

Мне, конечно, хотелось думать, что я бы, мол, непременно обратила внимание на это противоречие, не зациклись тогда на рамке (я о рамке с фотографиями Кэтрин, которая обнаружилась на том же самом снимке и которая увлекла мои мысли совсем в ином направлении). Но если уж быть до конца честной с самой собой (чего я зачастую предпочитаю не делать), то следует признать: пусть даже рамка — уважительная причина для изначального моего недосмотра, но чтоб до сих пор не смекнуть, какое значение может иметь метёлка, — отмазка фиговая.

В конце концов, не сама же метла забралась на тот столик. Стало быть, кто-то её туда положил.

Но почему?

Ясное дело, это «почему» имело первостепенную важность. В поисках ответа я пришла к теории, показавшейся на первый взгляд невероятной. Но чем больше я об этом думала, тем более приемлемой она представлялась. И телефонные звонки, которые я сделала за последние несколько дней, свидетельствовали в пользу состоятельности моей дикой версии, а затем и укрепили её.

Итак…

Луиза утверждала, что совершенно точно оставила метёлку на маленьком квадратном столике, сразу за порогом библиотеки.

Доктор Паскаль в краткой беседе — её и беседой-то не назовёшь — признал, что, учитывая тяжесть болезни Кэтрин, возможно, хотя и крайне маловероятно, что щекотание метёлкой для пыли могло привести к гибели девочки.