Аллигат. Исход

— Сразу же бросила. Ильиных Наташ подходящего возраста только в социальных сетях около шести тысяч. Пустая трата времени искать то, не знаю что. А если она не зарегистрирована в соцсетях? Меня вот тоже в них нет.

Мужчина с силой потёр подбородок:

— На латинице имя в адресную строку браузера вводили?

Ольга усмехнулась:

— Полученная цифра почему-то уменьшилась почти на пятьсот человек. Даже если я её найду, то исключительно среди пропавших без вести. Знаете, не хочу этого. Чувствую — она осталась там, с мужем, детьми… внуками. Это сильнее оставленной дочери, к которой прикипеть толком-то и не успел. У меня уже не болит вот здесь, — коснулась она груди. — Переболело. Причём быстро. Вернёмся к нашим овцам? — улыбнулась Ольга сквозь слёзы. — Меня мучает вопрос: почему все смерти происходят именно в тридцать шесть лет? У вас есть какие-нибудь предположения на этот счёт?

Антон Дмитриевич оживился, охотно меняя тему разговора:

— Думал над этим не раз. Если сложить все цифры от единицы до тридцати шести, то получим число шестьсот шестьдесят шесть (666) — число зверя. Оно несёт в себе зло. В нём скрыта дьявольская сущность.

— А если сложить три и шесть, — торопливо вмешалась Ольга, — то получится девять — это хорошее число насколько я знаю.

— Зайдём с другой стороны, — согласился Антон Дмитриевич. — Властная карма девятки заключается в том, что сознание человека перерождается путём страданий его телесной сущности. Может быть, кто-то хотел не навлечь проклятие на род, а наоборот, изменить его через страдания, улучшить, оздоровить?

Ольга удивилась:

— То есть, кто-то хотел снять негатив с рода Спарроу, полагая, что именно на нём лежит проклятие? Я лично знала Барта. Неприятнейший был человек. К тому же он на тот момент был последним в своём роду, — махнула она листом с генеалогическим древом. — Кто мог желать улучшения его рода?

— Его жена — Шэйла Табби Спарроу. Считая, что дочь Анна от него, она могла что-либо предпринять в этом направлении. Как думаете?

Ольга неопределённо качнула головой и пожала плечами:

— Я практически не знала Шэйлу. Ни о чём она думала, ни кого любила, ни чего хотела от жизни. Моя душа влетела в пустую телесную оболочку.

Задумалась. Могла ли Шэйла хотеть подобного? Было ли ей до этого? Ольга перевернула ксерокопию с родословной и прочитала причину её смерти — меланхолия. Если судить с позиции медицины девятнадцатого века, то унылое настроение в то время приписывалось неизлечимой болезни и считалось помутнением рассудка, мрачным помешательством. На ум сразу же пришёл доктор Пэйтон с его пиявками и «кулинарным» шприцем, наполненным морфином. Айболита не затруднит в один присест сделать из Шэйлы умалишённую.

— Значит, она решила улучшить род и что-то пошло не так? Шиворот-навыворот? — подытожила она.

— Почему нет? Как один из возможных вариантов развития событий.

— Всё догадки, — отмахнулась Ольга. — Хочу прояснить кое-что, — замялась она. — Вы же уже поняли, что не из рода Спарроу?

Взяла паузу. Когда в глазах Антона Дмитриевича загорелся огонёк понимания, вдохновилась:

— Вы принадлежите роду графа Малгри, а тот в свою очередь идёт от рода пфальцграфа Герарда фон Бригахбурга, женой которого стала моя мать. Понимаете?

Мужчина плотнее прижался к спинке сиденья и рассмеялся:

— Хотите сказать, что вы моя прапра…

— Более сорока раз «пра».

— Но родились вы в наше время, — улыбка не сходила с лица Антона Дмитриевича.

— А должна была родиться в одиннадцатом веке, — подчеркнула Ольга. — И на мне не лежит проклятие нашего рода. Это же наш род проклят? — помассировала подушечками пальцев виски. — Каша в голове.

— Так или иначе, всё упирается в Шэйлу Табби, — утвердительно покивал мужчина. — Будь у меня возможность, я бы начал с неё.

— Пожалуй, — согласилась Ольга. Поинтересовалась осторожно: — А что с потомками графа Малгри? Вы, случайно, не узнавали?

Что Мариам Линтон вышла замуж за Мартина, она не сомневалась. А вот добилась ли Саманта своего и стала ли женой Стэнли Хардинга — узнать было интересно.

— Как только я прочитал дневник и понял, кто я, то первым делом нашёл особняк на Аддисон Роуд. Он всё там же. Не знаю, насколько изменился с тех пор, как видели его вы, но впечатление на меня он произвёл неизгладимое.

Антон Дмитриевич замолчал и посмотрел на Ольгу, как ей показалось, с жалостью. Его голос стал тише, речь замедлилась.

— Поместье Малгри-Хаус, вернее то, что от него осталось, я нашёл, совместив две карты: старую 1862 года, на которой оно есть, и современную. Лондон за сто пятьдесят лет разросся и поглотил тогдашний пригород, — пояснил он. — Не знаю, по какой причине было снесено поместье. То ли земля была продана владельцами под новую застройку, то ли была принижена его историческая значимость и его снесли, то ли случилось ещё что-то. У меня не было времени выяснять причины. А вот небольшой кусочек земли, оставшийся от него, тронуть никто не посмел. Англичане глубоко религиозные люди. В государственных школах до сих пор ученики ежедневно принимают участие в школьной молитве.