Аллигатор

Сергеев забрал матрас и подошел к дверям камеры. Он начал стучать в дверь. Наконец, дверь с грохотом открылась и в проеме возникла массивная фигура контролера, державшего в руках ключи.

– Чего стучишь? Что тебе нужно? – спросил он Алексея.

– Переведите меня, пожалуйста, в другую камеру, – произнес Сергеев. – Они хотят убить меня!

– Забыл, где ты находишься? Это тебе не гостиница! Здесь номера не выбирают! – ответил контролер.

– Но, они мне угрожают, хотят меня «опустить», – чуть ли не со слезами на глазах произнес Алексей.

Контролер засмеялся.

– Я им мешать не стану. Таких, как ты уродов, не только нужно «опускать», но и убивать не грех, – ответил он и захлопнул дверь.

Сергеев обессилено сел за стол и с нескрываемой ненавистью посмотрел на сокамерников.

– Если кто из вас подойдет ко мне – убью! – закричал он.

Раздался дружный смех. Один из осужденных соскочил с койки и, выставив впереди себя заточку, направился к нему.

– Сейчас мы посмотрим, какая у этой твари кровь, – произнес он.

Вслед за ним с коек поднялись еще несколько человек.

Сергеев пришел в себя под утро. Все тело нестерпимо болело, и каждое движение приносило невыносимую физическую и моральную боль. О том, что он лежит около параши, он догадался сразу: сильный и противный запах выворачивал его наизнанку.

– Вот и «петушок» наш очнулся, – произнес один из мужчин. – Однако, он почему-то не поет, не будит нас на завтрак. Эй, «петушок», прокукарекай подъем братве.

– Не буду, – с упрямством ответил Сергеев.

– Что значит, не буду? – спросил его все тот же мужчина. – Ты знаешь, что бывает с теми «петухами», которые отказываются это делать? Все правильно, их забивают на суп. Так что, перед тем как открыть свою пасть, пидор, подумай о последствиях.

Сергеев приготовился к тому, что сейчас может снова повториться то, что с ним сделали эти люди прошлым вечером. Он, как затравленный зверь, забился в угол. Немного подумав, встал на ноги и, взмахнув руками, закукарекал. Осужденные схватились за животы, и тишину камеры взорвал громкий групповой смех.

– Запомни, «петушок», теперь будешь кукарекать каждый час. Пропустишь, задом ответишь.

Звякнула створка «кормушки». Она открылась, и в отверстии показалось сытое лицо «баландера».

– Давайте миски, завтрак, – выкрикнул он.

Сергеев хотел первым подставить свою миску под большой черпак, в котором находилась перловая каша с кусками какой-то рыбы, но сильный удар в челюсть опрокинул его на бетонный пол.

– Ты куда лезешь, «петух гамбургский», ты у нас последний в этой очереди, – произнес сокамерник. – Ты не удивляйся, это – опущенный.

– Все понятно, – равнодушно ответил разносчик пищи.

Сергееву он положил половину положенной нормы. Тот хотел потребовать, чтобы дали ему столько же, как и другим сокамерникам, но вовремя одумался. Он злобно посмотрел на него и молча, направился с миской к столу.

– Ты куда прешь, пидор? Здесь обедают честные арестанты. Твое место у параши, – произнес все тот же арестант. – Если подойдешь к столу, вмиг отоварим.

Алексей направился к параше и, устроившись рядом с унитазом, стал с жадностью поглощать пищу.

***

После обеда его вызвал оперативник. Сергеев вошел в кабинет и остановился у двери.

– Осужденный по статье сто семнадцать часть два Сергеев Алексей Васильевич, срок семь лет, – громко произнес он.

За столом сидел молодой старший лейтенант внутренней службы и с интересом смотрел на него.

– Я слышал, что тебя вчера «опустили» блатные? Это правда?

Сергеев замялся. Он не знал, сознаваться ему или нет. Алексей еще не полностью разобрался во всем этом арестантском мире и сейчас боялся, что может сказать во вред себе.

– Чего молчишь? Или потерял дар речи после вчерашнего вечера? Ты, Сергеев, не расстраивайся, не ты первый, не ты последний, с кем так поступают. Просто твоя статья не в почете у местной арестантской братвы. Я не стану тебя уговаривать, так как деваться тебе просто некуда. Ты – «обиженный», и теперь это пятно будет на тебе до конца твоих дней. На воле ты можешь еще стать каким-то авторитетом, но стоит тебе переступить порог «хаты», ты добровольно должен лечь у параши. Если ты это забудешь, то тебе обязательно напомнят об этом.

– Ну и как мне теперь жить все семь лет? Они же меня убьют.

– А ты сам подумай над этим. Если ты поднимешься в зону, то «драть» тебя там будут каждый божий день. Это значит, что мы, то есть администрация следственного изолятора, являемся твоим защитником. Но, мы защищать тебя просто так не намерены, для этого ты должен помогать нам.

– То есть, вы мне предлагаете …

– Ты все правильно понял, Сергеев, – произнес старший лейтенант. – Красивой и хорошей жизни я тебе не обещаю, но могу гарантировать, что больше трогать тебя в хате никто не будет. Это тоже много значит для тебя, Сергеев. Если пожелаешь, могу перевести в другую хату, но там произойдет то же самое, что и было, но в более в жестоком виде.

– А если я откажусь?