Аллигатор

Несмотря на данные указания, оперативник, осуществлявший розыск Миловановой, полностью их проигнорировал. Подшив в дело пару ни к чему не обязывающих ориентировок, он практически свернул работу по ее розыску. Абрамов посмотрел на часы. До окончания рабочего дня оставалось еще сорок минут. Он встал из-за стола и, сложив все свои документы в сейф, направился к выходу из кабинета.

– Ты куда? – спросил Виктора начальник отделения.

– Хочу заехать к матери Миловановой и поговорить с ней о дочери. Мы вот здесь копья ломаем с Козиным, а вдруг она уже дома. Оперативник был у нее всего один раз после заявления матери. С этого момента прошло более двух месяцев.

– Слушай, Абрамов! Я что-то не понимаю тебя? Есть оперативник в Кировском ОВД, есть целое отделение по розыску в УВД Казани, а ты едешь сам опрашивать мать. Тебе, что делать больше нечего?

– Что толку, что они опрашивали мать? В этом объяснении ничего нет о этом человеке. Вот я с ней и поговорю. Вдруг она мне расскажет что-то новое. Может, ее дочь кто-то видел после исчезновения. Мало ли что?

– Ну, давай, вали. Если тебе нравится копаться в этом грязном белье, я тебе запретить не могу. Просто может выйти не совсем тактично: ты что-то нароешь, а как быть операм, которые не сделали или не увидели это? Ты об этом подумай как-нибудь на досуге.

– Хорошо, я обязательно подумаю, – произнес Абрамов и вышел из кабинета.

***

– Здравствуйте! Я из уголовного розыска. Можно с вами поговорить? – обратился к женщине Абрамов.

– Что случилось, сынок? Неужели дочку нашли? – взволнованно произнесла она, пропуская Виктора в квартиру.

Квартира, в которой ютилась семья Миловановых, была метров шестнадцать. Несмотря на то, что в ней проживали четыре человека, она сверкала чистотой. Абрамов невольно снял обувь у порога и прошел к столу.

– Вот сюда садись, – сказала хозяйка, женщина лет шестидесяти.

Он присел на краешек дивана и, взглянув на нее, спросил:

– Анна Васильевна! Я сейчас занимаюсь розыском вашей дочери Ксении и хотел бы у вас поинтересоваться обстоятельствами ее исчезновения. Перед тем как пойти к вам, я прочитал ваше объяснение. Если сказать честно, то оно меня не устроило, и я решил непосредственно переговорить с вами. Если вам нетрудно, то расскажите мне все о вашей дочери. Меня интересует: с кем она встречалась в последнее время, адреса проживания ваших родственников и ее подруг.

Женщина заплакала, а затем, смахнув подолом фартука слезы, стала рассказывать:

– Ксения росла послушной девочкой. Она мечтала после окончания школы поступить в университет, хотела стать юристом. Мы с мужем всячески помогали ей, но поступить сразу ей не удалось. Проработав год на «пороховом» заводе, она снова попыталась поступить, но и в этот раз не получилось – не прошла по конкурсу. В университете она познакомилась с пареньком. Гуляли они недолго, его вскоре забрали в армию. После армии он куда-то завербовался и уехал. Ксения не стала его связывать по рукам, она даже не написала ему, что родила от него девочку. После рождения ребенка она замкнулась в себе: стала целыми днями сидеть дома. Как не пытались подруги вытащить ее из дома, им это не удалось. Мы с отцом только качали головами, не зная, что с ней делать. Она все свое время проводила с дочкой.

Недели за две, как уйти из дома, она вернулась из магазина какая-то не своя. Ее словно подменили: сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу, покрасила волосы. Она по секрету рассказала мне, что познакомилась с мужчиной. Он – бывший преподаватель. Сам москвич, но живет пока у матери в Казани.

Ксения дважды встречалась с ним, а в день исчезновения, ей кто-то позвонил по телефону. Она стала быстро собираться и чуть ли не бегом выскочила из квартиры. Дочка сказала, что придет домой часов в восемь вечера. Я тогда подумала, что она побежала на встречу с этим мужчиной, и не стала ее особо расспрашивать. Хотела бы отметить, что дочь мне никогда не врала. Если она говорила, что придет домой в восемь часов, то всегда возвращалась к этому времени. Но, в тот день, она впервые не пришла домой. Мы с мужем забеспокоились. Он стал обзванивать все больницы, но ее нигде не было. На следующий день мы пошли с ним в милицию, но у нас заявление почему-то не приняли. Дежурный офицер посмеялся над нами и велел прийти дня через три, если дочь не вернется домой.

Мы все эти три дня искали ее по больницам, муж каждый день ездил в морг, но дочери по-прежнему нигде не было. Я целыми днями сидела дома с внучкой и все ждала, что она позвонит и объяснит причину своего поведения, но звонка от нее я так и не дождалась. Мы снова пошли в милицию. С нами переговорил оперативник, забрал у нас заявление. Мы рассказали ему, как она была одета в день исчезновения, а также указали все ее особые приметы. После этого к нам больше никто не приходил и не звонил.

Она замолчала и с надеждой посмотрела на Виктора.

– Анна Васильевна! Может, кто-то ее видел после того, как она ушла из дома?

– Одна моя знакомая ее видела на пригородном вокзале. Ей тогда показалось, что Ксения, будто кого-то ждала.