Аллигатор

— Чего молчишь? Или потерял дар речи после вчерашнего? Ты, Сергеев, не расстраивайся, не ты первый, не ты последний, с кем поступают так. Просто твоя статья не в почете у местной арестантской братвы. Я не стану тебя уговаривать, так как деваться тебе просто некуда. Ты «обиженный», и теперь это пятно на тебе будет до конца твоих дней. На воле ты можешь еще стать каким-то авторитетом, но стоит тебе переступить порог хаты, ты добровольно должен лечь у параши. Если ты это забудешь, то тебе обязательно напомнят.

— Ну и как мне теперь жить все эти семь лет? Они же меня убьют!

— А ты сам подумай об этом. Если ты поднимешься в зону, то драть тебя там будут каждый божий день. А это значит, что мы, то есть администрация следственного изолятора, являемся твоими защитниками. Но мы защищать тебя просто так не намерены, для этого ты должен помогать нам.

— То есть вы мне предлагаете…

— Ты все правильно понял, Сергеев, — произнес старший лейтенант. — Красивой и хорошей жизни я не обещаю, но могу гарантировать тебе жизнь. Это тоже много значит для тебя, Сергеев. Если пожелаешь, могу перевести тебя в другую хату, но там произойдет то же самое, но еще более жестко.

— А если я откажусь?

— Сегодня откажешься, а завтра сам приползешь ко мне на коленях и со слезами на глазах будешь просить меня о защите. Ты сам знаешь — я могу тебе помочь, а могу и не расслышать твоей просьбы. Без меня ты через месяц залезешь в петлю. Шансов выжить без меня у тебя практически нет.

Уговаривал он Сергеева недолго. Предложил присесть за стол и протянул ему чистый лист бумаги.

— Пиши. Я, такой-то, обязуюсь добровольно помогать администрации следственного изолятора, выявлять лиц, злостно нарушающих установленную законом дисциплину, сообщать об укрытых ими преступлениях. Написал? Пиши дальше — все свои сообщения буду подписывать псевдонимом… Придумай чего-нибудь сам.

Сергеев закончил писать и протянул ему обратно лист бумаги. Старший лейтенант прочитал и усмехнулся.

— А почему так грозно — Аллигатор?

— А потому, что я их ненавижу. Я бы их всех порвал на части и съел.

— Тогда все ясно. Запомни, Аллигатор, что сейчас твоя жизнь в твоих руках. Если проколешься, то они порежут тебя на маленькие кусочки и спустят их в унитаз.

— Я не маленький и все хорошо понимаю.

— Тогда попей чаю с конфетами и обратно в камеру. Если будут спрашивать, скажешь, что водили в санчасть.

— Понял, — коротко произнес он и налил в металлическую кружку крепкий чай. Он пил не спеша, смакуя сладкую и терпкую жидкость. Закончив пить, он отодвинул от себя кружку и поднялся со стула.

— Я все. Отведите меня в камеру.

Оперативник вызвал контролера и попросил отвести Сергеева в камеру.

* * *

Сергеев поднялся со скамейки и направился в сторону пригородной платформы. Протискиваясь сквозь толпу пассажиров, ожидавших электричку, он снова увидел уже знакомую ему женщину с ребенком.

— Извините, товарищи, позвольте пройти, — то и дело произносил он, протискиваясь в сторону женщины.

Когда до нее оставалось метра три, он вдруг увидел рядом с ней мужчину, который, жестикулируя, что-то говорил ей. Неожиданно он схватил ее за руку и потащил к выходу с платформы. Женщина пыталась вырваться, однако мужчина держал ее руку крепко и все ее попытки были тщетны.

Алексей схватил мужчину за руку и с силой сжал ее. Лицо мужчины побелело от боли, и он отпустил женскую руку.

— Ты кто такой? Ты что лезешь в чужую жизнь? — кричал он, стараясь освободиться из цепких рук Сергеева. — Я ее муж, а ты кто?

— Ты не муж, ты кобель. Если ты еще раз это сделаешь, я убью тебя. Ты понял меня или нет?

Наконец мужчине удалось вырвать свою руку. Он грубо выругался и, расталкивая людей руками, направился в сторону выхода с платформы.

— Спасибо. Я думала, что он меня сейчас потащит за собой.

— Кто он вам? Муж?

— Нет. Это бывший мой сожитель. Хочет вернуть меня, а я не хочу. Дважды в одну воду не входят.

— Сын-то от него? — поинтересовался Сергеев.

— Нет. Это мой сын.

Вдали показалась электричка. Пассажиры встрепенулись, и вся толпа хлынула к краю платформы.

— Давайте я вам помогу, — предложил он женщине и, подхватив ее сумки, направился к вагону.

Женщина взяла на руки ребенка и устремилась следом. Они вошли в вагон и сели напротив друг друга.

— Вы куда едете? — поинтересовался он у нее.

— В Васильево. Там у меня живет мать. Сама я работаю в Раифском зверосовхозе. А вы откуда?

— Сам я живу в Казани. Вернее, мать живет в Казани. А работаю охранником в садовом обществе «Каенлык». Платят мало, зато свободного времени выше крыши.

— Я случайно увидела у вас наколку. Вы судимы?

Сергеев сделал вид, что смущен. Немного подумав, он наклонился поближе к ее лицу и тихо произнес: