Алло, милиция?

В общежитии скинул кеды, повесил сушиться толстенные вязаные носки и отправился в душевую, где по утрам было свободно. Пробежка не утомила. Наоборот — добавила сил. Понимая, что не имеет смысла бесконечно мариновать себя за учебниками и кодексами, Егор поднялся на четвёртый и был вознаграждён: Настя шла по коридору.

— Занята?

— Умеренно. Послезавтра зачёт по спецкурсу, но я и так готова, — она подошла вплотную, ничуть не заботясь о неприкосновенности личного пространства. — Есть предложения?

Он бы предложил… Но сегодня Гриня энд кампани не собирались никуда надолго, в комнате постоянно тусил кто-то из них. Потом раскинули картишки и сели играть в тысячу. Конечно, вариант «свалите все на четверть часа, очень нужно» имеет право на существование, но это как-то не по-людски и неудобно перед девушкой.

— Предложения самые целомудренные, ибо комната занята. Прогуляемся? Можем в кино сходить.

— Хорошо. Жди! Зайду.

Собиралась она с реактивной скоростью и постучалась в дверь через каких-то сорок минут. На выходе из корпуса Егор спросил:

— Как ты думаешь, киоски работают? Газету бы купить с расписанием кинотеатров.

— Пошли в «Москву»! Там наверняка к Новому году что-то хорошее показывают.

Они свернули налево, к зданию самого нового в Минске кинотеатра, практически напротив Дворца спорта. Егор грустно подумал: теперь для него Москва — только эта.

Несмотря на первую половину дня, в кассе было достаточно людно. Настя угадала: к празднику привезли французскую комедию. На вечерние сеансы билеты уже были распроданы, удалось лишь купить на 14-00, и то не на лучшие места.

— У нас ещё больше часа, — прикинула Настя. — Можем прогуляться к Свислочи. Или вернуться в общагу.

— А ты завтракала? Здесь же наверно есть какой-то буфет.

Кофе с шоколадкой и по бутербродику каждому обошёлся дорого по студенческим меркам, но с кагэбешными рублями в кармане Егор чувствовал себя способным на широкий жест. Они расселись, сняв верхнюю одежду и повесив на спинки стульев, гардероб здесь не предусматривался.

Развернув шоколадку, Настя посмотрела вопросительно:

— Не самый деликатный вопрос… Тебе это по карману? Билеты, угощение. Шампанское на новый год купил.

— Когда обнищаю вконец, попрошу у тебя взаймы.

Она с готовностью прыснула.

— Не всегда сразу понимаю, когда ты шутишь, а когда серьёзен.

— Пятьдесят на пятьдесят. Помнишь, ты сказала при первом знакомстве — с тобой не страшно, не пристанут, я ответил, что сам пристану, и вы решили, что я смеюсь. Пристал же. Заметь — успешно.

— Поверь, я заметила. Но вот иногда… Когда, например, ты о самых простых вещах рассуждаешь, словно с трибуны. «В свете судьбоносных решений Октябрьского 1981 года Пленума ЦК КПСС». Будто в насмешку.

— В насмешку? Среди комсомольских активистов не бывает диссидентов.

— Но ты таким тоном говоришь… А ещё когда соскакиваешь на английский. Думала, что означает слово «юзаный». Пока не догадалась, что это от глагола to use, использовать. Значит, бывший в употреблении, верно? А «тусить»? В словаре посмотрела: to sit. Значит — сидеть. То есть — идём, посидим вместе?

— Вроде того. Сам не знаю, где этих словечек нахватался. Но английский полезен. Если вылью кипяток себе на ногу, могу сказать fuck, а не такую-то маму, и получится почти интеллигентно.

Про себя он подумал, что за языком нужно следить, и словечки типа «засейвить», «абьюзить», «зашкварить», «лол», «нуб» или «хайп» нужно выбросить даже из мыслей. А уж произнесённые вслух делают его похожим на идиота.

— Я тоже умею! Мерде! Шайзе!

— Эй, не за столом, хулиганка. Кстати, здесь чуть ли не единственное место в округе, где можно так посидеть, пусть всего лишь за бутерами и кофе, я узнавал. Это в мире загнивающего капитала, в том же Париже, кафешки на каждом углу. Знаешь… мне опять в Париж захотелось.

— Ты там был?

— Нет. Но мне в Париж хотелось и на прошлой неделе.

Теперь она смеялась откровенно, не мучая себя вопросом — он всерьёз или шутит. Лучиками солнца светились теперь не только веснушки, но и серо-зелёные глаза. А Егор чувствовал, как просто, очутившись в прошлом, казаться остроумным — просто сыпать остротами, здесь ещё не слышанными или незаезженными.

— Возьми меня с собой… помечтать о Париже.

— Так взял же. На французское кино идём, — чуть помедлив, он добавил: — Жаль, что праздники заканчиваются. Завтра становлюсь ментом. И буду пропадать на службе дни и ночи, которая опасна и трудна.

— Настоящим милиционером?

— Не совсем настоящим. Следователем. Наше начальство выдумало странную штуку. Следователи находятся в райотделах милиции, им присваивают офицерские звания милиции, носят милицейскую форму, получают милицейскую зарплату и при этом считаются не милицией, а особой службой в МВД.

— Я, быть может, девушка тёмная и необразованная. Но если человек выглядит как милиционер, служит как милиционер и у него свисток как у милиционера, то он — милиционер. А конкретно — мент!