Алло, милиция? Часть 2

Свернув на Калиновского, Элеонора даже не подумала высадить пассажира за полквартала, как это делала Инга. Наверно, не слишком верила, что Бекетов поджидает. Может, что-то учуяла женской интуицией.

— В общем, ты прав. С музыкантом можно встречаться, можно гульнуть. Но не строить серьёзные отношения.

— Клянусь: больше не собираюсь петь в мотеле. И заход к «Песнярам» — это так, баловство. Мои песни не вписываются в их репертуар, а как певец я не стою и мизинца того Анатолия.

— Да. Ты именно такой. Надёжно-положительный.

Элеонора погасила фары и выключила двигатель.

— Не хочешь подняться ко мне?

Объявленной верности Бекетову не хватило и на один вечер. Насчёт собственной неотразимости Егор не строил иллюзий.

— Ещё бы! Очень хочу. Но Бекетов убил Ингу из одних лишь подозрений. Тебя не подставлю. Пока ты с этим уродом, я к тебе не поднимусь. Не могу, если ты раз со мной, потом с ним. Прости.

Он приобнял её и чуть коснулся губами виска, но всё равно вышел отказ. Вряд ли Элеонору кто-то пробрасывал столь откровенно после предложения отдаться. Наверняка многие получили от винта и готовы были на многое, чтоб услышать долгожданное приглашение.

Она скрыла досаду и проговорила ровным тоном:

— Понимаю. Всё переменится и всё пройдёт. Бекетов не вечен. Жду тебя в понедельник. Даже если он приедет, с Прокофьевной решу, не волнуйся. Спасибо!

— Тебе спасибо. Мне очень приятно, что ты провела этот вечер со мной. В остальном… лучше иногда не спешить.

Смягчив пилюлю, он ещё раз её чмокнул и вышел из машины.

Можно как угодно относиться к Элеоноре. Она ничего плохого ему не сделала. А он её просто использовал.

Чего не сделаешь ради госбезопасности Родины!

Глава 4

Наступил понедельник, 25 января. Мелкие хлопоты съели всё время до часу дня. А потом стало не до покупок.

Чёрную «Волгу ГАЗ-2410» с московскими частными номерами, стоявшую в самом начале Инструментального переулка, он срисовал сразу же, когда вместе с Лёхой вышел из РОВД, отправившись на обед, в ту самую столовку часового завода, где разок преступно не нарезали огурцы. Когда переходили проезжую часть бульвара Толбухина, та же «Волга» показалась в сотне метров и покатила в сторону проспекта.

— Смотри. Какие-то залётные москвичи.

— Хрен их знает, — пожал плечами сыщик.

Его донимали кражи с автомашин. Вряд ли колеса, фары и лобовые стёкла тырили гастролёры на сверкающей с иголки «Волге». Тем более — московские.

— Ты про заявы грустишь? Я видел, машина Бекетова стоит без колеса на кирпиче.

— Я тоже видел, — подтвердил Лёха. — И чо? Пока заявления нет, не пошевелюсь. Вдруг он сам снял, чтоб машину не угнали. А болты рассыпал вокруг чисто по невнимательности. Тебе не понять.

— Почему?

Пропустив товарища вперёд в стеклянную дверь столовой, Лёха буркнул:

— Потому что у тебя сплошь бабы. Скажешь — нет? Захожу к тебе раз — звонок от твоей гродненской. Минут десять ворковал, пока Вильнёв не поднял параллельную трубу и не попросил её не звонить в рабочее время.

— Грубо разговаривал. Факт. Но я его не перевоспитаю.

Они разделись в гардеробе, поднялись наверх, где каждый взял по щербатому склизкому подносу. Водрузив подносы на направляющие, когда-то хромированные, двинулись вдоль деликатесов советского общепита: салат из капусты с ложкой сметаны, салат из тёртой моркови, но уже без сметаны, сметана в стакане до половины его высоты, жидкие щи из очень кислой капусты, хлебная котлета практически без мяса, липкие макароны или перловая каша — гарнир к котлете. Компот из сухофруктов. Если без сметаны, можно уложиться копеек в семьдесят пять. Талоны из «Динамо» Егор тратил в другой столовой. Она лучше, но гораздо дальше. В обеденный перерыв не успеть.

— А когда перед обедом к тебе зашёл, с другой любезничаешь, — продолжал гундеть сыщик, лишь сели за столик. — Болт на отсечение — не свидетельница и не потерпевшая по уголовному делу.

— Элеонора из «Вераса».

Лёха от обиды даже перестал щи хлебать.

— Эй! Ты мне обещал.

— Да кто же против. Я ей под юбку не лезу. Но мне прибарахлиться надо. Без Инги — кто меня за руку отведёт в комиссионку?

— Живут же некоторые. Даже со скидкой — сколько это бабла надо. Хату снимать. Девок ублажать.

— Подрабатываю. Я же пока не аттестован в офицеры. Мне не запрещено. Вечер сыграл в ансамбле — пятьдесят рублей.

— Сколько?! — у Лёхи даже дыхание перехватило от названной суммы. Щи окончательно подверглись забвению.

— Ты мысленно перемножил полташ на двадцать рабочих дней в месяц, и получилась тысяча? Не всё так хорошо, братан. Играть могу один-два дня в выходные, полтос выпадает далеко не всегда. Зато кормят ресторанным нахаляву. Посетители зовут за столик — наливают. Но я ни-ни, ни капли, это же работа. Кстати, не такая уж лёгкая.

— Всё равно… И Папаныча над тобой нет. Раскрывай кражи, раскрывай кражи…

— Супчик-то ешь. Мозгам питание надо.

Без аппетита они домучили и второе блюдо, отхлебнув компота, с чем и спустились вниз. Пока Лёха крутился у зеркала, выравнивая шарфик, словно собирался сделать ещё один заход на Элеонору, и от укладки шарфика что-то зависело, Егор осторожно выглянул на улицу.