Алло, милиция? Часть 3

— Деканат факультета советской торговли? Следователь Евстигнеев, следственный отдел УВД Мингорисполкома, служебный телефон… — он назвал номер Лёхи. — С кем я разговариваю? Да, спасибо, Надежда Иосифовна. С наступающим. Подскажите, у вас учится на первом курсе Ольга Плоткина, 1964 года рождения? Конечно, обожду. Хорошо. Мне необходимо её присутствие на следственных мероприятиях завтра, с 14−00. Прошу обеспечить её явку по адресу: УВД Мингоисполкома, Добромысленский переулок, 5. Из дежурной части её проводят. Нет, никаких претензий, наоборот, она помогает в расследовании. Можно не отправлять повестку? Спасибо за сотрудничество, Надежда Иосифовна, и всего наилучшего.

— Пипец твой Оленьке… — хихикнул Трамвай.

Не слушая его, Егор снова накрутил диск.

— Ольга? Это опять Жора. Завтра Надежда Иосифовна отпустит тебя с дежурства и скажет ехать в УВД. Так вот, ехать никуда не надо. Спокойно иди домой. Встречаемся у театра Горького, скажем, без пятнадцати семь. Будет спрашивать — зачем вызывают, делай страшные глаза и отвечай: не могу, дала подписку о неразглашении. Могу снабдить отмеченной повесткой. Целую! Пока.

— Удачно? — спросил Лёха.

— Почему нет? И почему я, блин, служу следователем? Сколько времени трачу на дебильные бумажки, химичу день подряд, а оперативная работа, как эта, например, куда приятнее. Девочкам мозги пудрить… Счастливые вы, пацаны!

Он ушёл, посмеиваясь. Думал заскочить к Цыбину, но не стал сыпать соль на рану в его чувствительной ментовской душе.

Глава 13

Конечно, «Юнона и Авось» — ни разу не рок-опера, по меркам следующего тысячелетия. Главный саунд в рок-опере должен быть с тяжёлым ритмом барабана-бочки, с взрывными вступлениями ритм-гитары, ревущей на максимальном гейне, и с соответствующим вокалом. Исключения бывают, те же «Песняры» пытались позиционировать «Весёлых нищих» как фолк-рок-оперу, а великолепная Флор Янсен в финской группе Nightwish исполняет хард-рок в манере оперной певицы.

Тем не менее, Егор лишний раз убедился, что в доперестроечном СССР была другая музыка, как минимум не уступающая его «Песнярам». Да и постсоветским хитам — тоже.

Когда Николай Караченцев, вокальными данными не особо одарённый, начинал петь, зал замирал. К концу — натурально рыдал. Музыка Рыбникова — она на века. Как фуги Баха. Или «Лебединое озеро» Чайковского.

Ты меня на рассвете разбудишь,
Проводить необутая выйдешь,
Ты меня никогда не забудешь,
Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,

Я подумаю: «Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду,
Я тебя никогда не увижу».

Не мигают, слезятся от ветра

Безнадежные карие вишни.
Возвращаться — плохая примета,
Я тебя никогда не увижу.

(Андрей Вознесенский).

Дуэт Караченцева в роли Резанова и Кончиты в исполнении Елены Шаниной пробирал до костей…[4] А ведь Егор мог посмотреть «Юнону и Авось» в Москве 2020-х, когда театры открылись после COVID. Или раньше, ещё при жизни Марка Захарова. Но подростком и студентом у него были совершенно другие интересы. Либо не дозрел, предпочитая ZZ Top, Manowar, Rammstein… А сейчас, принудительно и внезапно повзрослев от перемещения в прошлое, вдруг изменил предпочтения. Хоть и в этом времени, будь возможность, иногда послушал бы их тоже.

Кстати, Тилль Линдеманн, лидер Rammstein, однажды промелькнул по телевизору в качестве… пловца из сборной ГДР! Молодой и почти неузнаваемый. Наверно, ещё не помышлявший о карьере звезды металла.

Егор искоса глянул на Ольгу и обнаружил, что та — едва ли не единственная, не растроганная главной арией оперы.

— Слушай, а вон тот — это Абдулов? Из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»? Он говорил «убийцы»… Все на курсе обзавидуются, что его видела. Жаль, Янковского нет, сдохли бы от зависти! Спасибо, Жора!

Она перепутала Абдулова и Ярмольника. И вообще, по интеллектуальности запросов девица не то что не стояла рядом с Настей или покойной Ингой, но даже до Элеоноры не дотягивала. Или Васи Трамвая, что примерно рядом по уровню эрудиции. Но те имели свои преимущества, к сыщикам Егор относился с симпатией, Эля была по-настоящему дорога. О том, что выбеленную блонду придётся чмокнуть на прощанье, не хотелось и думать, портить остатки настроения.

Не то, чтобы она сделала что-то плохое или отличалась уродством, вполне себе крепкая четвёрка по пятибалльной, ухоженная, свежая, правильно раскрашенная. Но была неприятна на подсознательном уровне. Из категории «столько не выпью», чтоб показалась привлекательной.

Наконец, испытание закончилось. Финал этой рок, так сказать, оперы был весьма минорный, таким останется и в двухтысячных. Резанов и Кончита тайно венчаются, но герой Караченцева вынужден уехать, умирает вдали от возлюбленной, та безнадёжно проводит десятилетия в ожидании.