Аллочка и строптивый Дед Мороз

Не обращая внимания на мужчин, я пригубила белое вино и подняла глаза на тетю. Та смотрела на меня с неприкрытой нежностью. Ее взгляд упал на мое нелепое ранение, прикрытое пластырем, и снова поднялся на мое лицо. Многозначительно кивнув на Гордеева, она незаметно показала мне большой палец, словно одобряя мои псевдоотношения.

Поверить не могу! Этот ворчун понравился моей тете!

Я натянуто улыбнулась, а дальше мне пришлось быстро вливаться в разговор, ведь я услышала свое имя.

— Аллочка? — переспрашивал дядя, а Никита буравил меня самодовольным взглядом.

— Что такое? — растерянно пробормотала я, не понимая, о чем они говорили, пока я вела немой диалог с тетей.

— Никита хочет, чтобы ты стала его Снегурочкой в этом году, — пояснил дядя, и я глуповато рассмеялась.

Однако это была не шутка.

— Ну же, Аллочка, я без тебя не справлюсь, — чрезмерно слащаво попросил Гордеев, и я, проглотив наживку, кивнула.

Ну кто еще вытерпит такого строптивого Деда Мороза, если не я?

— Ну, конечно, я согласна, — натянуто улыбнувшись, ответила я.

В этот момент мой телефон звонко крякнул, оповещая о входящем сообщении. Воспользовавшись тем, что мужчины снова увлеклись своей беседой, я открыла уведомление, и на автомате, забыв о правилах дяди, произнесла:

— Дядя, агентство сообщает, что они нашли для нас удаленных переводчиков китайского и японского.

Подняв глаза от телефона, я увидела, что дядя смотрит на меня с укором, а Гордеев — с немым удивлением.

— Мы искали переводчиков? — уточнил он, переведя взгляд на директора.

— Друзья, мы не говорим о работе дома, — напомнил дядя и кивнул на остывающий в тарелках суп.

Ужин протекал на удивление комфортно. Гордеев вел беседу так умело, будто был вполне способен общаться и на отличные от деловых вопросов темы.

Наконец на десерт тетя поставила в центр стола большой пышущий жаром пирог из тыквы.

— А это специально для Никиты, — поведала тетя, разрезая ароматную выпечку, — Его любимый тыквенный пирог. Аллочка меня предупредила.

Я прикрыла рот рукой, чтобы скрыть предательскую хитрую улыбку, украсившую мои губы. Никита же обернулся на меня и процедил сквозь зубы:

— Аллочка…

Нет, он не сказал «твою мать!», но эти слова отчетливо звучали в моей голове его раздраженным голосом.

Гордеев громко сглотнул, будто рот его наполнился слюнками от нетерпения. Конечно, ведь перед ним его любимый тыквенный пирог! Для человека в крайне неловком положении он держался очень неплохо. Сдержанно кивнул, когда тетя поставила перед ним тарелку с неприлично здоровым куском пирога.

Он терпеть не мог тыкву, и я нагло этим воспользовалась. А еще он не мог отказать хозяйке дома и жене его любимого директора.

— Вообще-то я уже достаточно сыт, — неопределенно произнес он, стараясь ухватить малюсенькую возможность избежать тыквенной кары, но огромные карие глаза тети, едва не наполнившиеся слезами, повлияли на конечное решение Никиты, — Но от такого волшебного пирога отказаться не могу.

Слащаво улыбаясь тете, он осторожно пронзил пирог ложечкой и поднес к губам. Я застыла, как фарфоровая кукла, наблюдая за эмоциями на его лице.

— Аллочка так смотрит на Никиту, что я невольно вспомнила нас с Геночкой в юности, — смахнув слезы салфеткой, поделилась тетя Нина.

— Что? — возмутилась я, отрываясь от Никиты, а тот хамским образом приобнял меня и притянул к себе. — Что ты делаешь?

— Хочу разделить с тобой это блаженство, — буквально промурчал он, подставив свою ложку к моему рту.

Вот гаденыш!

Не желая разыгрывать сцен перед дядей и тетей, я открыла рот и покорно приняла на себя удар тыквенно-коричной выпечки.

— Ты такая красивая, когда ешь, — наигранно восхитился Никита, отпуская меня от себя.

Остаток куска ему, правда, пришлось съесть самому. И сделал он это изящно — ни разу не поморщился и даже не сплюнул пережеванный пирог в горшок со здоровой пальмой у него за спиной.

— А ты хорош, — признала я, когда тетя и дядя заболтались о чем-то своем.

— Не лучше тебя, Аллочка, — парировал мужчина, залпом выпивая второй стакан воды.

— Настолько не любишь тыкву? — я скривилась, будто это у меня было несварение от сладкого овоща, а не у него.

— Терпеть ее не могу, — на выдохе выпалил Гордеев, подавляя кашель. — Гадость невозможная.

— Прости, — искренне пробормотала я, понимая, что перегнула с шуточкой. В момент, когда я сообщала тете о вкусовых пристрастиях Никиты, это казалось более веселой затеей.

Мужчина собрался что-то ответить, но его перебил дядя.

— Никита, пойдем в мой кабинет. Хочу с тобой поговорить.

Когда дядя и Гордеев нас покинули, я стала помогать тете убрать со стола. Несмотря на достаток и статус, тетя Нина не могла принять дома стороннего повара или хотя бы помощницу.

«Чужой человек приносит в твой дом чужое, а, уходя, забирает твое»— так она говорила каждый раз, когда дядя намекал на то, что ей нужна помощь.