Аллоды. Большая игра

В центре города было почти пусто, да оно и не удивительно, ведь большинство знатных семей веселились на Балу. Эльвина, под охраной гвардейцев, провели до главного управления Городской Стражи. Ее комендантом был эльф, но функции стражников, ввиду более подходящего телосложения, выполняли люди-канийцы под руководством своих лейтенантов. Они молча забрали пленника, капитан принял у гвардейского офицера ордер. Дальнейшего Эльвин видеть уже не мог, так как двое дюжих стражников сопроводили его вниз по лестнице, потом по мрачному сводчатому коридору, освещенному всего несколькими лампами, питающимися от магии Огня. Один каниец вышагивал спереди, закрывая почти весь обзор широкой спиной, другой шумно дышал сзади, распространяя в воздухе ароматы дешевой таверны. В стенах виднелись массивные двери.

Шедший впереди стражник остановился, приложил магическую печать к одному из замков, потянул дверь. Та почти беззвучно отворилась наружу. Эльвин понял, что это предназначенная ему камера, и покорно шагнул через порог. Дверь, так же, без скрипа, закрылась у него за спиной.

Обстановка камеры была полностью лишена излишеств, но не унижала эльфийского достоинства. Не нары, а кровать, не привинченный к полу стул, а удобное кресло, придвинутое к столу. Эльфы высокомерно относились к другим народам, но себя уважали настолько, что это уважение распространялось на всех соплеменников, хотя бы в какой-то степени.

Усмехнувшись, Эльвин расправил крылья и уселся в кресло. Арест настолько его шокировал, что разум, на какое-то время, впал в ступор, ничего не анализировал, а лишь фиксировал события. Но теперь желание хоть как-то объяснить произошедшее самому себе сделалось очень острым.

Но ни одна из версий, чем мог быть вызван арест, не приходила в голову. Мешала абсурдность случившегося, отсутствие всякой логики в поведении Совета. За совершение подвига принято награждать, а не наказывать.

Первая версия так и сформировалась – из-за несовпадения собственной логики Эльвина с логикой Совета, выраженной в столь неожиданном действии. Что если подвигом свои действия считал только сам Эльвин? Могло такое быть?

Принципиально – да. Если советники не поверили ни единому слову капитана патрульной эскадры. Привыкшие плести интриги, они могли заподозрить в интригах и Эльвина, со всеми вытекающими последствиями. Впрочем, обижаться не на что. Никаких доказательств, кроме подбитого флагмана, Эльвин ди Гран представить не мог. А значит, вполне возможен совсем другой ход событий, чем заявленный им. Допустим, молодой капитан, по неопытности, погубил патрульную эскадру в столкновении с самой обычной эскадрой Империи, и, чтобы не понести заслуженного наказания, выдумал историю с несуществующим крейсером нового типа.

Но такой вариант, при чуть более подробном осмыслении, показался Эльвину чересчур плоским, лишенным ряда доказуемых моментов. Пробоины на корабле были сделаны новыми хадаганскими пушками, стреляющими заклинаниями, а значит, на них нет следов личной сигнатуры конкретного мага. Это легко проверить и легко доказать, что сразу доказывает наличие у Империи неизвестного ранее оружия, черпающего магическую энергию прямо из астрала, без посредства магов.

Значит, не поверить его словам не могли. Эльфийские маги наверняка корабль уже по досочкам разобрали. Что же тогда?

И тут в голове Эльвина ди Гран возник сначала лишь намек на версию, затем этот намек окреп, сформировался в идею, и вскоре от него уже было не отмахнуться.

А что если Совет решил временно не предавать всеобщей огласке происшествие с патрульной эскадрой? Скрыть его от всех союзников, и от канийцев, и от гибберлингов? Учитывая склонность эльфов к интригам, такой вариант можно было рассматривать вполне серьезно. В него вписывался ряд странностей.

И уж точно этим можно было объяснить неожиданное пленение Эльвина, ведь он тогда становится единственным свидетелем, способным выдать тайну Совету Лиги.

Правда, оставался и ряд вопросов, на которые сам капитан ответа не находил.

Первый и главный – зачем эльфам вообще скрывать столь важную информацию от союзников? Одной природной склонности к интригам, на взгляд Эльвина, для этого недостаточно. Наверняка причина была весомее. И второй – почему с Эльвином не попытались просто договориться? К примеру, взять с него клятву о неразглашении тайны.

Впрочем, ответ на второй вопрос можно было дать на основании логики. Договориться можно только в том случае, когда стоит задача предотвратить случайную утечку информации, по рассеянности, глупости, из желания заработать. Но если кто-то попытается выведать секрет силой, тут уже договора действовать перестают, а вступают в игру совершенно иные факторы, такие как пытки, а то и допрос с применением магии, на котором обычному эльфу вряд ли удастся хоть что-то скрыть.