Аллоды. Все корабли Астрала

Темный поток вражеских гибберлингов перекинулся через борт «Бесстрашного» и потек к мачте, туда, где лучники Эрика добивали напавших на них вояк. Враг рассуждал правильно, стрелкам нельзя было позволить снова взяться за луки. Но едва первые из них добрались до коробок, как из-под лестницы на палубу «Бесстрашного» с ревом выкатился отряд Эрика.

Резак сам возглавлял атаку. Воздев к звездному небу меч, он вел свою уставшую и израненную дружину в последний бой. Гибберлинги «Бесстрашного» единым потоком, словно копьем, ударили в бок высадившегося вражеского отряда, рассекли его надвое и взялись за дело.

В центре палубы закипела яростная схватка. Гибберлинги дружно вопили, сходясь врукопашную. Звенели мечи, глухо бухали деревянные щиты, принимая на себя удары оружия, кричали раненые.

Гордей выпускал одну стрелу за другой, целясь только наверняка, чтобы не зацепить своих. Вражеские лучники не стреляли – хотя им уже никто и не мешал. Отряд вояк Эрика, высадившийся на палубу врага, погиб, но стрелки Глока боялись зацепить своих. В этой мешанине на палубе «Бесстрашного» было нелегко отделить врагов от друзей. Но Гордей, стоявший близко к схватке, делал это без труда.

Выпуская стрелу за стрелой, он и не задумывался о том, что его позиция не только удобна, но и опасна. И лишь когда рядом, в стену, ударила пара коротких стрел, он вскинул голову и понял, что стрелки Глока нашли себе новую мишень – его самого. Одинокий лучник, по которому можно стрелять, не опасаясь зацепить своих – идеальная цель.

Вскинув лук, Гордей прицелился, собираясь выбить пару лучников врага, но потом, ругнувшись, перевалился через перила и мешком упал вниз, на палубу. Через миг на то место, где он стоял, обрушился ливень стрел. Короткие стрелы утыкали перила и пол балкона так густо, что превратили его в нечто напоминающее подушечку для булавок. Но охотник этого не видел.

Упав на палубу, Гордей больно ударился коленом и, поднимаясь, зашипел от боли. А когда его за плечо взяла чья-то рука, охотник вскинулся, начал вырываться и засветил Винсенту кулаком в глаз.

Эльф, что прятался за перилами, отпрянул, потом с яростью уставился на друга.

– Прости, – бросил Гордей, поднимаясь на ноги, – о, прости, пожалуйста.

– Дружеский огонь, – пробормотал эльф, цепляясь за перила в напрасной попытке встать. – Не думал, что до этого дойдет.

Гордей выглянул из-за лестницы и прикусил губу. Ситуация на палубе изменилась – к отряду Глока прибыло подкрепление, и теперь черные гибберлинги теснили отряд Эрика обратно к лестнице. Дружинников с «Бесстрашного» осталось мало, едва ли половина из тех, что вступили в этот безнадежный бой. Но оставшиеся сопротивлялись – отчаянно, беспощадно, не желая сдаваться. Им нечего было терять, и они стояли насмерть.

Поднимая лук и выбирая себе новую мишень, Гордей задумался о том, что сейчас делает Эрл. Перенастраивает ли он реактор? Может, таким будет последний удар сумасшедшего Резака – взорвать свой корабль и унести за собой в могилу и врага? Может быть. Очень может быть…

Но потом стало не до размышлений. Вояки Глока навалились на отряд Эрика, атаковали единым строем, собрав все силы. И Гордею не оставалось ничего иного, как спустить тетиву.

Он выстрелил раз, другой. Потом еще и еще – пока не закончились стрелы. От отчаянья он даже попробовал выстрелить стрелой противника – благо рядом их валялось достаточно. Но они были слишком короткими, они не позволяли сильно натянуть лук. Выстрел был слабым, короткие стрелы лишь беспомощно клевали толстые кожаные доспехи наступающих вояк Глока.

Отряд Эрика постепенно сдавал позиции. Враги теснили дружинников «Бесстрашного» – не быстро, но уверенно. Шаг за шагом Эрик и его дружина отступали, отчаянно обороняясь. Когда их прижали к лестнице и до строя врагов осталось не больше десятка метров, Гордей закусил губу и бросил взгляд на тяжело дышащего Винсента.

– Пойдем наверх? – спросил он.

Эльф мотнул головой, отказываясь от столь любезного приглашения. Ухватившись за перила, он медленно поднялся на ноги, а потом вытащил из-за пазухи свою лиру. Взглянул на нее, криво ухмыльнулся, сунул обратно, под рваный камзол, и снял с пояса длинный кинжал, походивший на иглу.

– Ничего не осталось, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд Гордея. – Ни капельки. Только это.

Охотник молча кивнул, взглянул на приближающихся гибберлингов Глока. Он уже мог разобрать выражения их лиц – оскаленные морды с маленькими острыми клыками. Теперь они ничуть не напоминали забавных медвежат или котиков. О, нет. Гордей нащупал нож на поясе, потом стиснул зубы и потянулся за последней стрелой, оставшейся в колчане, – за той, что была с синим наконечником. Он не хотел ее пускать в дело, берег на самый крайний случай. И, кажется, он настал.

Затаив дыхание, Гордей наложил стрелу на тетиву, взглянул наверх – в темное небо, украшенное сияющими брызгами звезд и фиолетовым туманом. Кажется, это все?