Альма

Можно понять эти поступки французских и английских солдат. Это были в своей массе молодые люди, оторванные от дома, души которых еще не были исковерканы войной, в сердцах которых после боя не было злобы и ненависти к поверженному противнику. Ожесточение пришло позже….

Тем из интернационала калек, кому не посчастливилось быть найденными вечером, пришлось страдать всю ночь, которая была наполнена стонами раненых и их мольбами о помощи. Некоторых раненых приходилось оставлять без помощи по единственной причине — они были нетранспортабельны, и любое движение причиняло им адские муки. К таким в первую очередь подходил священник Морской бригады Том Келли, поил их водой, давал несколько сухарей, говорил несколько слов ободрения.^{916}

Сидя у костров и моля о скорейшем наступлении утра, многие англичане, французы и турки не могли никуда деться от страшного хора смерти. Рядовой Альберт Митчел из 13-го легкого драгунского признавался, что она была тяжелым испытанием для него. «…K тому времени, когда большая часть армии спала, мы слышали раздающиеся вокруг нас стоны раненых и умирающих, некоторые молили Бога о капле воды… Мы увидели достаточно, чтобы укрепить наши чувства и сделаться черствыми к человеческим страданиям, но я на некоторое время очень серьезно задумался, прося у Бога защиты от опасности…».^{917}

Мучения многих затянулись надолго. Некоторых раненых англичане или не нашли, или попросту забыли на поле сражения. В ноябре русские кавалеристы из частей, направленных главнокомандующим для размещения «на поправку» по деревням в сторону Евпатории, находили в заброшенных сельских домах «…много сгнивших трупов англичан кучами, вповалку. Это были раненые в Альминской битве, не подобранные своими. По рассказам пленных, захваченных тогда казаками, можно было заключить, что большая часть раненых притащилась к берегу, когда флот уже снимался с якоря. На призыв их никто не отозвался, и они так и погибли: кто тут же на берегу, а кто был посильнее — забредал в деревни и погибал здесь от ран и голода в невыразимых мучениях. Когда трупы несчастных были убраны, то смрад, внедрившийся в жилищах, был так силён, что его невозможно было выносить: дома так и остались незанятыми войсками».^{918}

К утру стонов стало меньше — коварный ночной холод добил многих.

ОКАЗАНИЕ ПОМОЩИ РАНЕНЫМ: СОЮЗНИКИ

Не хватало транспорта для транспортировки раненых. Уже после Крымской войны в Англии был собран так называемый Севастопольский комитет, имевший задачу разобраться с причинами огромных потерь (особенно небоевых) в Крыму. Страна жаждала крови виновных, и их срочно нужно было найти, а если не получится — назначить. Один из вопросов никак не могли понять заседавшие: как войска умудрились остаться без минимально необходимого для транспортировки раненых гужевого транспорта? То, что удалось выяснить из показаний некоего полковника Кинлока, стало потрясающим по своей циничности открытием. Оказывается, еще в марте 1854 г. он предложил доставить из Испании столько мулов, сколько нужно. Лорд Раглан и герцог Кембриджский одобрили предложение, но лорды казначейства опасались чрезмерных финансовых расходов и отклонили его. Военные настояли — и через три месяца полковнику Кинлоку поручили отправиться в Испанию для покупки 500 мулов: 300 с седлами под вьюки и 200 с хомутами для повозки. Исполнение поручения не встретило никаких трудностей и по средней цене 21 ф. с. 10 шил. животных купили. Но 200 из этих полезнейших существ вместе с погонщиками так и остались в Аликанте, откуда были отправлены в Крым только в декабре 1854 г. Джон Конкрен возмущался, что нерешительность и беззаботность чиновников привела вместо выгоды к убыткам. По его мнению, для 500 мулов и 90 погонщиков было нужно всего лишь два транспорта, на которые дополнительно можно было погрузить еще и 400–500 пассажиров и 1000 тонн продовольствия и в несколько дней доставить всё это на театр военных действий.^{919}

По причине традиционной глупости военной администрации 20 сентября 1954 г. для эвакуации раненых вместо пока еще мирно пасшихся на лугах Испании мулов в помощь войскам были высажены на берег моряки из корабельных экипажей, которые в качестве примитивных носилок использовали гамаки, в которых они обычно спали на борту. Какое-то количество раненых сразу же грузилось на корабли, остальных сносили в долину Альмы, где в нескольких уцелевших зданиях поселков Бурлюк и Альматамак и даже одной из палаток, предоставленных лордом Рагланом, были развернуты медицинские пункты.