Альманах Felis №002: Лики Войны

Забирали Афанасия в армию в один день с его закадычным другом Петькой Трофимовым. Они даже попали в один учебный полк в городе Горький. В течение месяца молодые бойцы, вчерашние школьники и студенты изучали материальную часть стрелкового оружия, воинские Уставы и занимались строевой подготовкой. А в декабре Красная Армия перешла в контрнаступление и погнала немцев от стен Москвы.

– Эх Афонька, пока мы здесь с тобой обучаемся, разобьют немцев и нам с тобой ничего не достанется, – сокрушался его друг Петька.

В середине января, когда закончился курс обучения, молодых красноармейцев распределили по стрелковым частям, находящимся под Москвой. Друзьям повезло, они попали в один стрелковый полк и даже в одну роту автоматчиков. Полк располагался в освобождённой Калуге, пополнялся людскими резервами и готовился к дальнейшему наступлению в направлении Вязьмы.

Командир роты, лейтенант, мужчина лет сорока, призванный из запаса, скептически осмотрел своё новое пополнение. А прибыло в роту двадцать молодых красноармейцев, одетых в длиннополые серые шинели.

– Да они же в первом бою запутаются в своих шинелях и будут прекрасной мишенью для немецких стрелков. Твою мать прислали мне молокососов! – смачно выругался лейтенант. – Старшина, переодеть всех в стеганые телогрейки, чтобы не отличались от остальных. Договорись с интендантами, даю тебе на это два дня. Время поджимает, скоро наступать начнём.

Затем с новобранцами побеседовал политрук роты, прочитал небольшую лекцию и призвал бить фашистских гадов, не щадя своей жизни. Вот так и началась служба Афанасия в роте автоматчиков.

А в конце января полк срочно погрузили на машины и ночью вывезли к переднему краю, который проходил всего в нескольких десятках километров от Калуги. Под прикрытием темноты полк занял свои позиции в окопах. Через сутки должно было возобновиться наступление в направлении Вязьмы. Роте автоматчиков была поставлена задача выбить немцев из небольшой деревушки, то ли Гавриловка, то ли Григорьевка. Афанасий не помнил названия.

Комбат, ставя ротному задачу, сказал, что роту будут поддерживать два танка Т-34.

– Тоже мне поддержка! Это как мёртвому припарка! Дали бы с десяток танков, вот тогда да, – огрызнулся ротный.

– Ну, ну лейтенант, раскатал губу. Главный удар дивизия наносит намного правее и именно там сосредоточен мощный танковый кулак. А ты будь доволен, что тебе и два танка дали. Тем более, что по данным разведки в деревне находятся около роты фрицев и твоя задача их оттуда выбить и закрепиться.

За день до атаки на деревню политрук провёл собрание. Он призвал молодых не бояться и держаться старослужащих, а тем, в свою очередь, приказал и словом, и делом поддержать молодёжь и в трудную минуту не бросать их одних. После собрания всей роте выдали белые маскхалаты, сшитые из обычных простыней.

В ночь перед атакой в землянке, где располагалось отделение Афанасия, молодым красноармейцам не спалось. Обычно разговорчивый Петька, сейчас обхватив двумя руками автомат ППШ, непривычно молча, сидел рядом с Афанасием. Зато старослужащие спокойно похрапывали на нарах, как будто утром ничего и не намечалось. Красноармеец Егоров, дежурный по землянке, тоже не спал, но ему было положено поддерживать огонь в самодельной печурке, сложенной из обычных камней. Он подошёл к ребятам:

– Да вы не мандражируйте. Ложитесь спать, живы будем – не помрём. Я от самой границы до Москвы пешком прошёл и ничего, жив. Вы завтра во время атаки только кричите громче, и всё будет нормально.

– А что кричать то? – спросил Петька.

– Да что угодно, хоть песню пой. Только погромче. Я например во время атак мать Гитлера вспоминаю.

– Это как? – не понял Афанасий.

– А вот так. Если утром будешь держаться рядом со мной, услышишь, – Егоров громко загоготал.

Он был не намного старше Афанасия с Петькой и призван в армию всего за два месяца до войны, но успел уже заслужить медаль «За боевые заслуги».

Роту подняли рано, за час до восхода Солнца. Завтракали сухим пайком. Атака на деревню должна была начаться в девять тридцать, через полчаса, как дивизия начнёт наступление на главном направлении удара. За полчаса до начала атаки, старшина с двумя красноармейцами разнёс по взводам спирт, из расчёта сто грамм на человека. Афанасий залпом выпил. Внутри всё обожгло, как будто он проглотил пригоршню горячих углей. А Петька пить наотрез отказался.

– Петька, ты что. Это же для здоровья, – начал уговаривать друга Афанасий, но тот ни в какую.

– Не хочешь, давай мне, – ухмыльнулся стоявший рядом Егоров.

– А ну отстань от него, – вмешался пожилой сержант. – Пей, дурак, это для поднятия боевого духа! Не имеешь права не пить!

Петька зажмурил глаза, поднёс фляжку ко рту и задержав дыхание выпил. Лицо его покраснело, глаза вылезли из орбит и, согнувшись пополам, он долго кашлял. Стоявшие рядом красноармейцы дружно засмеялись.

– Вот так-то лучше. Ничего, в будущем привыкнешь, – сказал сержант, набивая табаком самосадом самокрутку из пожелтевшей газеты.

Ровно в половине десятого за спинами красноармейцев заурчали танковые двигатели.