Альманах «Истоки». Выпуск 15

Ты – ткань огня и сумрака стена,
тугих небес натянутые нити,
бездонная ночная пелена
и солнце воспалённое в зените;
доверчивость ресниц и кротость век,
прохлада простыней
и сна прикосновенье,
гуденье пчёл в садах, и первый снег,
и вёсен бесшабашное цветенье;
листвы переплетённой кружева
над головой,
рассветы и закаты;
дремотных трав упругих тетива
и грома отдалённого раскаты;
озноб и грохот проливных дождей
по мостовым, и радуг коромысла
в круговороте безмятежных дней,
исполненных гармонии и смысла.
Ты – кораблей бумажных паруса
в ручьях звенящих,
Фонарей мерцанье,
и утренних трамваев голоса,
и площадей застывшее молчанье.
Ты – даль иной неведомой земли,
плоды её, наполненные соком.
Ты – облако, плывущее вдали
в прозрачном небе, чистом и высоком.
Ты – небо,
в брызгах солнца столько лет
хранящее тепло и гомон птичий.
Ты – стая птиц, летящая на свет.
Ты – жизнь сама.
Не счесть твоих обличий…

Тучи

Так июльское щедрое солнце куражилось вволю,
что казалось, господство его ещё долго продлится.
На горячий и пыльный державной Москвы Капитолий
триумфатором август въезжал в золотой колеснице.

Опрокинулись дни под ногами возниц неумелых.

Осень ржавит листву, да и то это только начало.
Сотни туч вороных, и гнедых, и каурых, и серых
понеслись над землёй табуном лошадей одичалых.

Разбежались по небу. Ни богу, ни чёрту, ни ветру

ни за что не догнать – ни ответа от них, ни привета.
Осень гончих собак собирает в погоню, но тщетно —
их в уютное стойло уже не загонишь до лета.

Над полями бегут, развевают косматые гривы.

По раскисшим дорогам стучат ретивые копыта.
Это дождь барабанит мне на ухо без перерыва:
ничего не забыто, прости, ничего не забыто.

«Никто и ни в чём не виноват…»

Никто и ни в чём не виноват.
Как Джотто и Пикассо —
мы в разных системах координат,
шкалах глубин и высот,
где условные Кеплер и Птолемей
неравный ведут отсчёт.
Где линия жизни моя твоей
ни разу не пересечёт.

«Сочащиеся сумерки из пор…»